Черные крылья. Эд Макдональд

гомон. Драджи знали, что делают. В моей голове начало проясняться.

      – Миледи, они хотят забрать вас, – сказал я.

      – Пусть попробуют.

      Да уж, дерзко.

      – У вас канистры есть? – спросил я.

      – Нет.

      – У вас вряд ли много осталось.

      – Почти ничего, – согласилась она. – У меня нет боевого опыта. Я не воин.

      Она встала у окна, быстро чертя пальцами в воздухе яркие линии, изо всех сил вытягивая лунный свет. Чтобы полностью зарядиться, ей нужен станок и долгие часы работы. Мясорубка в коридоре наверняка забрала почти все запасы фоса, но Эзабет старалась собрать хоть что-то за оставшиеся секунды.

      Среди невнятного дхьяранского гомона послышался визгливый повелительный голосок. Скверно. «Малыш» уже здесь. Даже с полными канистрами спиннер не чета «малышу». Магия у них разная, и «малыш» намного сильнее. Стандартная офицерская инструкция для Пограничья гласила: не лезть к «малышу» без трех спиннеров. А у нас одна, и та почти без света. Чуть полезней пустых ножен.

      Пока я задавал себе бесполезные вопросы, Ненн обвалила на дверь книжную полку. Тогда я помог ей перевернуть и вторую. Да, у нас были другие планы на будущую жизнь – но все меняется со временем.

      – Мы умрем! – завизжал коммандер, судорожно обмахиваясь, словно веером, официальными бумагами.

      Пот катился с него градом.

      Я не расслышал того, что Ненн посоветовала коммандеру. Дверь содрогнулась от удара. Затряслась обваленная мебель. Наверное, драджи соорудили таран и захотели в гости.

      – Надеюсь, ты готова? – спросил я у Ненн, пытаясь ободрительно усмехнуться.

      Получилась глумливая ухмылка. Выражение на лице Ненн было не лучше.

      – Капитан, я б не сказала, что хотела закончить именно так, – заметила она и харкнула на дорогую книгу.

      Что-то тяжелое снова врезалось в дверь. Но баррикада выдержала.

      – Я всегда думала, что кончусь от чего-нибудь тупого, вроде сифилиса или холеры. Или от порченого мяса. От чего-нибудь нормального, дурацкого, понимаешь?

      Я кивнул. Раньше у нас всегда была лазейка, возможность удрать. В критических ситуациях я бросал все и драпал, отказывался драться в безнадежном раскладе. Потому и живой до сих пор. А теперь наши мозги раскурочит мелкий ублюдок всего лишь потому, что мы не там остановились на ночь. Как-то оно нечестно.

      В дверь грохнули снова. Снаружи загомонили, оживленно заспорили, стихли – и затем стол и полки, приваленные к двери, начали слегка искрить и задымились.

      – Вот и поехали, – заключил я. – Хочу прихватить с собой хотя бы одного.

      – Мне лучше будет с двумя, – сказала Ненн и стянула деревянный нос, чтобы легче дышалось.

      По крайней мере я умру вместе с Ненн – а это уже немало.

      Баррикада стала размягчаться, раскисать, у самой двери потекла. Гребаная магия. Коммандер зарыдал – большие жирные слезы катились по его тупой жирной роже. Я чуть не стукнул его.

      Эзабет прошла через комнату, сдернула покрывало, открыла