Черные крылья. Эд Макдональд

уличных бандитов – а скорее, и хуже. Клеркам следовало бы из кожи вон лезть, чтобы угодить мне, но Воронья Лапа уже давно не являл себя, и страх перед Безымянными малость затух.

      Но Воронья Лапа вернулся – а с ним и страх.

      – И что у него за неотложная херня? – осведомился я.

      – Видите вон те кареты? – спросил нисколько не устрашенный капитан в изумительно чистенькой униформе; щеголь словно никогда не выходил на улицу. – Коммандер с дьяволицей, уже два часа она ставит здесь все на уши. Она – спиннер из самых сливок, сестра графа, родственница княгини Эроно.

      Он смерил меня взглядом. Может, у меня и «черные крылья» на плечах, но они под трехдневным слоем грязи и пыли. Я потный, изо рта воняет фунтом лакрицы, сжеванным в Мороке. В общем, мы договорились, что капитан пошлет за мной, когда его начальник договорит с леди. А еще мне предложили вымыться перед аудиенцией. В ответ я посоветовал, куда засовывать такие советы.

      В общем, пробиться к цели способа не было – разве что проломить дюжину черепов. Но даже приказ Вороньей Лапы – не повод грохать народ направо и налево. Ну, по крайней мере, раз таинственная подопечная Вороньей Лапы у высокого начальства, покамест она в безопасности.

      – А что за голубокровная? – спросил я.

      Капитан не особо хотел общаться, но ему нравилось изображать знающего и умудренного.

      – Если не ошибаюсь, некая леди Танза, – ответил он, пожав плечами.

      Меня словно хряснули молотом в грудь. Я отшатнулся, судорожно сглотнул. Мысли побежали во все стороны сразу.

      – Э-э… Эзабет Танза? Женщина моего возраста, с каштановыми волосами?

      – Имя то. Но как выглядит – не представляю. Она в наметке до глаз, как в обычае на юге.

      Дрожь Морока, наконец, пробрала меня. Это точно дрожь. Что еще в самом деле? Я пошел к квартирмейстеру, взял лакричный корень и, жуя его, направился на крышу. Солодка, полбутылки бренди и холодный ночной воздух – нет лучше лекарства.

      Всегда лучше лезть наверх, если хочешь прояснить голову. На верхних уровнях стеклянные лампы горят вполнакала, коридоры и лестницы – в унылом полумраке. Кое-кто из князей халтурит, это уж точно. Теперь они качают серебро в шелка, виноградники, мраморные паласы и роскошь для любовниц, а не в станции. Человеческая память коротка. Вдали от границы легко забыть, что нас по-прежнему люто хотят истребить, и мешает тому лишь Машина Нолла. Мы не победили Глубинных королей. Мы даже и близко не подошли к победе. Они – ураган, а нам повезло отыскать зонтик. Восемьдесят лет мира – пустяк для них. Они были древними задолго до того, как положили глаз на нашу землю.

      Я прошел мимо широкой двустворчатой двери. Поперек нее – тяжелые железные цепи, массивные замки. Сработал старый командирский инстинкт – и я остановился у двери. За ней комната управления проекторами – тем, что Ненн обозвала языками шутовского колпака. Оттуда включают Машину Нолла. На цепи тонкий слой пыли. Машину не досматривали уже давно.