Белая колбаса любви. Янина Олеговна Береснева

жизнью не обязана. А ночевать я с ними в одном доме не хочу. Прикончат – и все дела. И тебя заодно, как свидетеля.

      – Пока деньги не найдут, не прикончат. Хотели бы, сразу бы пулю в лоб пустили. Они наблюдают, ждут чего-то. Будут шевелиться, деньги искать. А мы за ними проследим. А еще я письмо составлю, где напишу про наши подозрения, и адвокату пошлю… – принялась мечтать Пелагея, сверкая глазами и явно получая удовольствие от жизни.

      Не особо слушая ее разглагольствования, я размышляла. Если бы они хотели меня убить, давно бы это сделали. Да и не похожи она на придурков, которые будут буковки из газет вырезать. Точнее, на придурков они очень даже похожи, вот хотя бы Толик в трусах… Но голос совсем другой. Нет, звонит и пугает меня явно кто-то другой. Тогда что надо этой парочке?

      – Ладно, пока ничего не будем им говорить, но глаз с них спускать нельзя. – решила я и, вздохнув, направила машину к дому.

      ****

      Дома меня ждал сюрприз. Алексей с Толиком затеяли шашлыки на лужайке. В холодильнике стыло пиво, а сами они выглядели веселыми туристами. Толик в цветастой майке и шортах нанизывал колбаски на шампур, а Алексей, облачившийся в дорогой спортивный костюм, устроился с ноутбуком в беседке.

      – Не возражаете, что мы тут немного похозяйничали? Хотели сделать вам сюрприз. Думаю, после вчерашнего нам не помешает немного расслабиться.

      – Нет, что вы, чувствуйте себя как дома. Я люблю шашлыки, и, кстати, давно их не ела. Шашлык не терпит женских рук, а мужских в доме нет. – пожала я плечами, решив быть гостеприимной хоть в чем-то.

      – Странно, что у такой красивой девушки нет поклонников. Впрочем, это говорит лишь о вашей избирательности. – поспешил он исправить свой неуклюжий комплимент и мило улыбнулся.

      – Я вдова, – нахмурилась я, – а еще даже год не прошел. Не знаю, что вам там бабка наплела, только я Бориса не убивала. И даже не заказывала. И вообще…

      – Я не это имел ввиду, хотя ваша позиция делает вам честь.

      Мы еще немного пообменивались взаимными книксенами, и я направилась в сторону дома, чтобы переодеться.

      Пелагея сунулась к Толику и начала критиковать степень промаринованности мяса, что стало причиной их очередной перепалки. Закончив свой монолог словом «придурок», сказанным, впрочем, вполголоса и по дороге в дом, она отправилась к Валентине помочь с обедом. Я же, прежде чем пойти к себе, дала им задание заняться завтрашним мероприятием: заказать еду, вызвать официантов и продумать, что надо докупить к столу.

      Поднявшись на второй этаж, я выглянула в боковое окно, залитое солнечными лучами. Иваныч возился в гараже, а Мотя грелась возле него, подставив пузо солнышку. Гости жарили мясо и наслаждались жизнью. На какой-то момент я даже развеселилась: ни дать ни взять огромное семейство весело проводит выходные. Осталось удочерить Пелагею и усыновить Толика. Я покачала головой и пошла в свою комнату. Переодевшись в джинсы и толстовку, покрутилась возле зеркала и зачем-то распустила волосы. Потом разозлилась на себя, завязала их в пучок и вышла на улицу.

      Свистнув