Хмурь. Ирина Лазаренко

до почти старух. У варок в Подкамне – тоже женщины, но непременно те, которые уже принесли ребенка, единственного, которого могут родить за свою жизнь. Пропадают ли люди в Загорье и Порожках – я не знаю. Очень может быть.

      Конечно, во всех краях случается много чего и пострашней этих странных пропаж, но истории все равно текут постоянным тонким ручейком. Обычно от них отмахиваются. Отмахивались.

      – Значит, и у вас тоже.

      Для меня это неожиданность. Получается, Болотье объединяет с остальными землями нечто большее, чем мы привыкли считать. Или в трёх землях действуют одни и те же злоумышленники, или одна и та же недобрая сила, или одно и то же течение дел, из-за которого случаются исчезновения.

      Но раз земледержец заинтересовался этими пропажами, то почему он начал с Болотья, а не с Полесья?

      – А где ещё? – Туча морщит лоб, трет ладонями щеки, хватает нас с Гномом под руки, притягивает к себе поближе и быстро-быстро начинает шептать, – у нас со всей округи люди пропадают, давно уже пропадают, и все это знают, хотя в полный голос никто того не говорит. Девки и бабы, иногда еще малышня или молодые мужики, и все без следа исчезают – вроде какие тут следы, на болотах, да вот всё ж таки! – Туча поворачивает голову то ко мне, то к Гному. Колпичка, зажатая между нами, подергивает крыльями. – И с окрестных поселений жители всегда ходили к Сплюхе, чтоб она наснила, где эти люди, а она ничего толкового наснить не могла, только про какие-то деревья и про камни, и еще про то, что люди живы, но далеко и очень страдают. А потом у нас пропали сны, а потом еще одна девка сгинула. И Сплюха уже совсем ничем помочь не могла, и кто-то из соседнего поселения рассказал про хмурей, и тогда все решили, что надо звать хмуря, и тогда наш вожак…

      – Понятно, – перебиваю я поспешно, потому что у меня в голове уже звенит от этого частокола слов.

      Туча отпускает наши руки, подотстает на шаг, поправляет волосы на ходу и, кажется, оглядывается по сторонам. А мне на самом деле много делается понятно. Не может быть у этого чахлого поселения денег на хмуря, а значит – за эту поездку канцелярия платит Гному из земледержцевой казны, и тот считает затраты стоящими, потому как – что?

      Да потому как он готовится соединить Полесье с первыми землями, болотными. Не очень-то ценное приобретение, конечно, но для начала и это хорошо.

      До овражка доходим в молчании. Дети, их бабушки и щенок уже ушли. Гном останавливается, подходит ближе к краю, задумчиво смотрит на лес по другую сторону овражка, потом вдруг усаживается прямо на траву и говорит мне:

      – Ожидать будем.

      От неожиданности я сначала сажусь рядом, а потом спрашиваю:

      – Чего ожидать-то?

      – Сумерек. Требуется проверить одну вещь.

      Я глазами указываю Туче на место рядом с Гномом, но она, попереминавшись с ноги на ногу, уходит к поселенью.

      – Скажи, друг, – просит Гном, как только она исчезает за деревьями, – много ли в Подкамне