Мастер Лабиринта. o'Daniel Thistle

– ближе приличного. Прикрыв ладонью рот, Константин без всякого выражения, словно инструкцию, прошептал мне на ухо:

      – Ты ищешь знак? – Вот знак:

      Рыбак, одетый в сеть,

      Вскрывает горло рыбо-человеку.

      Вливает кровь его в развёрнутую реку

      Грядущего.

      Никто из нас не лучший.

      Я отодвинулся. Взгляд Константина был лихорадочным, как будто у него жар:

      – Это для меня? – Тихо уточнил я.

      Слова звучали как пророчество. Злое жестокое пророчество. Или для всех нас? Не я один хочу лучшим быть, оставить всех – за спиной, далеко позади.

      – Да. Никому?

      – Конечно. – Никому не скажу.

      Я повторил хокку шёпотом, запоминая. Константин поправил, когда я запнулся на третьей строфе.

      Я бы подумал, что он надо мной смеётся. Но он был серьёзен. Даже пугающе серьёзен.

      Агата зашла в класс – но всего на два шага, и не затворяя за собой дверь.

      – Фредерика лучшая. – Вынесла она вердикт. – Индия. Ксавье. Олег. Отстаёт – Константин.

      – Таков ваш результат сегодня. В следующий раз постарайтесь лучше. Сейчас – перерыв полчаса. Класс не покидайте.

      Женщина направилась к выходу. Я поднял руку – как в школе, но она не заметила.

      – Извините. Можно я выйду? – Попросил я вдогонку.

      Промокшая рубашка холодила тело, мне нужно переодеться, умыться.

      И понять, что это было.

      – Трусы сменить? – Ксавье.

      Он улыбнулся криво, с чувством превосходства, которое испытывает только второй круг перед рабочими.

      Фредерика смотрела на меня странно. С сочувствием. И ещё чем-то неприятным. Индия – то же. Даже Константин.

      Гадливость. Вот что отразилось в их взглядах. И Они знают. Они знают, насколько я испуган был.

      Константин заговорил со мной сейчас и стих свой не отдал потому, что опять меня пожалел. Он хороший, но мне не нужна его жалость и его покровительство. Мне ничего ни от кого не нужно.

      – Недолго. – Позволила Агата. Это же выражение в её глазах. В её голосе.

      Краска горячо залила мне шею и щёки.

      Они все поняли, насколько я перепугался. Я рванул прочь из класса.

      На соседней кровати в нашей общей спальне лежала куртка Константина, а из её кармана выглядывали сигареты.

      Я переоделся и теперь сидел, гипнотизируя белую, с синей полоской пачку. Надо возвращаться в класс, но… то, как все на меня смотрели. Не могу. Не хочу.

      Это же не воровство, если я возьму одну штуку. Константин сам бы предложил, будь он здесь.

      Я аккуратно вытянул сигареты из его кармана – как будто они под сигнализацией. Взял одну… ещё одну, и вернул пачку на место.

      Застегнул куртку на все пуговицы, сжал сигареты в кулаке, и вышел из спальни. Нужно убедиться, что вид с крыши не такой, как мне пригрезилось, или, что на неё вовсе не забраться – а потом пойду на улицу курить.

      Узкая лестница привела сначала на третий этаж особняка, а затем, после одного короткого пролёта – на цокольный