Смертный приговор. Андреас Грубер

в голову убийцы, но как только видела фотографии с места преступления, это происходило автоматически.

      – Серийный убийца – это тот, кто учится на собственном опыте. Поэтому будет все труднее поймать его. Какие методы мы могли бы применить в этом случае?

      – Можно спровоцировать его сообщением в газете, – предложил Шёнфельд. – «Преступник-подражатель оскорбляет шедевр Белока!»

      – Уже публиковали – с прессой так никто и не связался.

      – Мы могли бы основать народную дружину, возможно, он вступит в нее, чтобы выяснить, сколько мы уже о нем знаем, – предложил Гомез.

      – Это мы тоже уже делали – среди дружинников его не оказалось.

      – В годовщину преступления можно опубликовать статью об убийстве и установить наблюдение за могилой семьи, – предложила Тина.

      Снейдер помотал головой:

      – Никто не пришел.

      Все молчали.

      – Существует другой перспективный метод? – спросил Снейдер.

      – Нет, – ответила Сабина.

      Снейдер поднял бровь.

      – Почему нет?

      – Это же очевидно, что ни один из известных методов ничего не дал – иначе дело было бы уже раскрыто.

      – Выскочка, – пробормотал кто-то на первом ряду.

      Сабина проигнорировала комментарий.

      – Вместо этого нам стоит проверить, не вступал ли кто-то в контакт с Белоком за последние пятнадцать лет.

      – Вполне возможно. – Снейдер нажал кнопку на пульте управления и вывел на экран протокол посещений тюрьмы Вайтерштадт. – За все время своего заключения Белок принимал посетителей только семь раз. Пять раз в восьмидесятых годах к нему приходила жена, и два раза – мужчина четыре года назад.

      У Сабины перехватило дыхание. Но не из-за фамилии посетителя, а потому, что она увидела подпись сотрудника БКА, который запрашивал протокол посещений. Эрик Дорфер. Дата – всего лишь четыре недели назад. Очевидно, Эрик работал над этим делом, но ей ничего уже не рассказывал. Раньше они всегда обо всем говорили.

      – Лишь один-единственный посетитель вызвал интерес у следователей, а именно – берлинский гинеколог с хирургическими знаниями, который после своих визитов прислал Белоку в тюрьму еще письмо, – рассказывал Снейдер. – Мы проверили доктора Яна. Обыск дома, допрос, графологическая экспертиза – по полной программе. Некоторые улики говорили против него, поэтому был начат судебный процесс, который лично я считал преждевременным.

      Снейдер раздал тонкие папки с досье, которое они быстро прочитали. Обсудив между собой факты, пришли к единогласному решению, что следов, которые указывали на гинеколога как убийцу, было недостаточно для обвинения.

      Гомез резюмировал одним предложением то, что думали все:

      – Улики выглядят чертовски фальшиво.

      – Вытащите изо рта жвачку, когда разговариваете со мной! – приказал Снейдер.

      Гомез невозмутимо завернул жвачку в бумагу.

      – Все выглядит так, словно настоящий преступник следил за Белоком, чтобы выяснить, посещает ли его кто-то. А потом отправил Белоку