Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник). Мэри Стюарт

тоже не может прибыть раньше, так что никто обо мне не будет беспокоиться, честно. Теперь перестаньте думать об этом. Я сейчас дам вам попить, во фляге есть вода… если только я найду, во что налить… Вот…

      Его рука, нащупывая чашку, встретила мою, и я поняла, что он подбирает слова. Вероятно, он был сильно утомлен и сознание его все еще было затуманено жаром, потому что воспринял он мое присутствие без дальнейших споров, просто; когда попил, издал протяжный вздох и, возвращаясь к началу разговора, спросил:

      – Он пошел к лодке?

      – Да.

      – Он рассказал вам обо всем? О Колине?

      – Да. Мы подумали, что Колин уже возможно пробрался к лодке.

      Он ничего больше не сказал. Я услышала, как зашуршала постель, когда он откинулся назад. Сухой, резкий аромат шел от нее, но он был недостаточно силен для того, чтобы перебить запах грязи и болезни.

      – Как вы себя чувствуете? – спросила я.

      – Прекрасно.

      Я нащупала его пульс. Он был легкий и частый.

      – Я возьму на себя смелость согреть немного воды? Как рука?

      – Болит, но уже не дергает так сильно, – терпеливо ответил он, как послушный ребенок. – К утру будет лучше.

      – Если удастся держать вас в тепле, – сказала я. – А вы поспите. Вам тепло?

      – Господи, да я прямо вареный.

      Я прикусила губу. Ночь, к счастью, была далеко не холодной, скалистая поверхность горы еще дышала теплом. Но пройдут часы, и к рассвету станет холодно, в это время года не редкость низкие облака и дожди.

      Под моими пальцами трепетал его слабый пульс. Марк лежал в своем углу вялый и молчаливый.

      – Я забыл ваше имя, – вдруг сказал он.

      – Никола.

      – Ах да, простите.

      – Не важно. А вы Марк… Марк?..

      – Марк Лангли. Когда он вернется?

      – Он не сказал, – солгала я. – Он собирается убрать лодку, чтобы ее не было видно с береговых троп. Для этого нужен дневной свет.

      – А если к лодке возвратится Колин…

      – Он найдет ее. Как следует поищет и найдет. Она будет неподалеку, только под скалой. Мы ничего не можем предпринять до рассвета, так что перестаньте думать об этом. Если сумеете выкинуть все из головы, отдохнуть и выспаться, тогда завтра вы, наверное, сможете спуститься вниз к лодке.

      – Я попытаюсь. – Он сделал такое движение, словно бы у него заболела рука. – Но вы?.. Вам надо было уйти. Я и один бы справился. Вы правда завтра уйдете? Выпутаетесь из этой истории… не знаю даже, как ее назвать?

      – Да, – утешающе сказала я. – Придет Ламбис, и я уйду. Поговорим об этом завтра утром. Сейчас вам нельзя волноваться, надо попытаться заснуть.

      – Ламбис говорил, что где-то здесь есть апельсин?

      – Конечно. Подождите минутку, я почищу его.

      Он молчал, пока я занималась апельсином, и чуть ли не с жадностью схватил дольку, которую я протянула ему, но, когда я дала вторую, он, казалось, потерял всякий интерес к нему и оттолкнул мою руку. Его начал трясти озноб.

      – Ложитесь, – сказала я. – Завернитесь как следует.

      – Вам