Закон притяжения. Симона Элкелес

и Бриттани, которой я солгал о том, что не буду сегодня пить или принимать наркотики. Прямо сейчас меня волнуют только животрепещущие вопросы, такие как…

      – Почему Трудная Шеви не сбреет свои усики?

      – Может быть, она мужик, просто шифруется, – говорит Ник.

      – Но почему тогда он притворяется уродливой женщиной? – спрашиваю я. – Нет, серьезно.

      – Может, это уродливый мужик, и у него просто нет выбора.

      – Логично.

      Я смотрю, как Мэдисон делает еще одну затяжку. Она видит, что мой взгляд прикован к ней, улыбается и, пританцовывая и облизывая губы, подходит и забирается ко мне на колени. Судя по длине ее языка, можно предположить, что в ее роду были игуаны. Она наклоняется, и ее сиськи оказываются в миллиметре от моего лица.

      – У Ника лучшая дурь, – мурлычет она и выгибает спину, потягиваясь на мне, словно кошка. Я сижу не в состоянии пошевелиться. Она придвигается ближе, обвивает обе свои руки вокруг моей шеи. Ее глаза даже не фокусируются должным образом. – А ты сексуальный.

      – Ты тоже.

      – Мы просто идеально подходим друг другу.

      Она проводит пальцем по моему подбородку и наклоняет ко мне лицо. Потом высовывает свой игуаноподобный язык и начинает всем телом тереться об меня. Она даже облизывает мой подбородок, чего, честно признаюсь, ни одна девушка прежде со мной не делала. И, не менее честно, я бы не хотел, чтобы именно эта девушка снова так меня наградила.

      Мы начинаем целоваться на глазах у всех. Думаю, Мэдисон нравится быть в центре внимания, потому что, когда какая-то девушка говорит кому-то из парней перестать пялиться, она немного отстраняется и начинает задирать свою блузку, словно стриптизерша, танцующая для меня приватный танец. Очевидно, Мэдисон хочет, чтобы на нее смотрели все парни и чтобы все девушки ей завидовали.

      Эта девушка явно любительница публичных представлений, но, когда я бросаю короткий взгляд налево и вижу, как Ник целуется с Лейси, на которой уже нет рубашки, я начинаю задумываться о том, не принято ли здесь в принципе выставлять на всеобщее обозрение свои сексуальные таланты. Это не по мне.

      – Пойдем куда-нибудь, где не так много людей, – говорю я Мэдисон, когда ее рука скользит вниз, чтобы потрогать меня сквозь джинсы.

      С секунду она недовольно дует губы, а потом спрыгивает с меня и протягивает руку.

      – Идем.

      События этой ночи развиваются слишком быстро. Я бы с большим удовольствием просто расслабился, и в глубине своего сознания я все еще помню предупреждения Рэма о Мэдисон, но она хватает меня за руку и поднимает с дивана.

      – Повеселитесь там! – выкрикивает нам вслед Ник.

      Через пару минут мы оказываемся в огромной комнате с широченной двуспальной кроватью.

      – Это твоя комната? – спрашиваю я.

      Мэдисон качает головой.

      – Спальня родителей, но их ведь здесь нет. Они сейчас в Финиксе.

      Я слышу язвительные нотки в ее голосе, и мне становится ясно, что секс на их кровати будет местью.

      Стоит