.

снова подстричь наши апельсиновые деревья до нужной формы, а, Джон?

      – Есть одна новость, милорд, – осторожно начал садовник. – Я кое-что услышал и думаю, должен с вами поделиться.

      Сесил мгновенно собрался, будто и не дремал вовсе.

      – Какая новость? – тихо произнес он.

      – Я общался со слугой лорда Вуттона, и он предположил, что теперь, в мире с Испанией, католики вернутся ко двору и у вас появятся новые соперники в борьбе за благосклонность его величества. Слуга лорда Вуттона утверждает, что королева стала католичкой и ходит к мессе. Он сказал, что его господин молится по-старому, когда имеет такую возможность, например за границей. А дома старается избегать своей церкви.

      Сесил медленно кивнул.

      – Что-нибудь еще?

      Джон покачал головой.

      – Нет слухов о том, что испанцы мне платят? – поинтересовался сэр Роберт. – Что меня подкупили протолкнуть мирный договор?

      Джон был глубоко потрясен:

      – Упаси боже, милорд! Нет!

      – Стало быть, об этом еще не знают, – с довольным видом заключил лорд.

      Он посмотрел на изумленное лицо садовника и хмыкнул:

      – Ах, Джон, мой Джон, брать деньги у врагов короля – это еще не измена. Взять деньги у врагов, а потом выполнять их просьбы – вот это настоящее предательство. Я согласен на первое, но никогда не делаю второго. На испанское золото я куплю много земли и расплачусь со своими долгами в Англии. То есть испанцы заплатят работящим английским мужчинам и женщинам.

      Но Традескант не выглядел успокоенным. Сесил сжал его руку и добавил:

      – Учись у меня. Принципов не существует, есть только дела. Заботься о своих делах, а другие пусть волнуются из-за принципов.

      Джон кивнул, плохо понимая, о чем речь.

      – Что касается возвращения католических лордов, – задумчиво продолжал Сесил, – то я их не боюсь. Если католики заживут в Англии мирно и по нашим законам, то я терпимо отнесусь к появлению нескольких новых лиц в королевском совете.

      – Разве они не клянутся подчиняться папе?

      – Мне плевать, что за мысли в их головах. Меня заботят только их поступки. Если они не будут мешать добрым англичанам следовать своим убеждениям, то могут молиться по-своему. – Сесил выдержал небольшую паузу, а затем тихо признался: – Вот буйных я опасаюсь. Безумцев, не способных к здравому суждению, не признающих соглашений. Они рвутся в бой. Они скорее умрут за веру, чем согласятся на спокойное сосуществование с соседями.

      Лодка мягко стукнулась о причал, и гребцы резко подняли весла. На деревянном пирсе и по обеим сторонам широкой аллеи, ведущей к дому, была зажжена дюжина фонарей, освещающих для господина дорогу.

      – Если же они посягнут в Англии на мир, за который я так тяжело боролся… тогда они покойники, – закончил свою речь Сесил.

      Октябрь 1605 года

      Мир, ради которого трудился сэр Роберт, наступил не сразу. Год спустя, в середине осени, Джон увидел, как кто-то из домашних слуг