Кукла на троне. Роман Суржиков

перед юношей оправдываться!.. И все – от одной конечности… Ох, печаль-то!

      Мой опешил, рубить не решился. Кайр Джемис ухватил Марка за шиворот, поднял на ноги, отряхнул от снега. А потом с размаху врезал по челюсти – Марк аж на три шага отлетел.

      – Это тебе, чтобы не паясничал. Я предупреждал, и не раз.

      Мой хохотнул:

      – Ну что, переболела нога?

      Но Джемис оборвал его:

      – Ворон прав, кайр. Нельзя бросать команду. Герцог бы так не сделал.

      – Герцог хочет скорейших вестей!

      – Верно. Потому вы с Джон-Джоном пойдете вперед с докладом. А я останусь с моряками.

      – Вы их не защитите, кайр Джемис.

      – Вы пришлете мне помощь от заставы.

      – Вас настигнут раньше, чем придет помощь.

      – Я что-то придумаю, – Джемис ухмыльнулся, показав зубы.

      – Марк с нами? – спросил Мой.

      – Пускай сам решит, – бросил Джемис.

      Ворон выбрался из сугроба, потер синяк на подбородке.

      – Ночевать на морозе, жрать снег, получать по морде – это так заманчиво, кто сможет отказаться?..

      Так вот кайр Мой и Джон-Джон ушли, взяв с собой Козленка Луиса. А Марк и кайр Джемис остались с нами. Воин вынул из кармана священный браслет и сунул Ворону:

      – А теперь, умник, напряги все мозги, какие имеешь, и оживи мне эту штуку.

      * * *

      Боже, будь здоров и счастлив, и пусть славится твое имя! Не могу и слов найти, чтобы высказать всю нашу тебе огромную благодарность!

      Бедная черная Марси все паршивеет: уж половины шерсти как не бывало. Потому забрали мы овечку в дом – жаль ее, бедолагу, на морозе оставлять. Сперва мы с женкой опечалились из-за Марси, а потом смекнули, что к чему на самом деле! Ведь прошлым разом ты, Боже, из наших двух просьб только одну выполнил: исцелил мою простуду, а женкин зуб оставил. А теперича я просил детишек нам с Фридой и здоровья для Марси. Коль овечка все хворает, то, выходит, ты вторую нашу мольбу услышал!

      Мы с женкой от счастья места себе не находим! Пугало мое не ходит по избе, а прям выплясывает. И я тоже, грешным делом, то песню запою, то насвистывать стану – вот ни с того ни с сего, на ровном месте! А как с Фридою глянем друг на друга – так и улыбаемся. Все благодаря тебе, Боже! Ты – самый великий и благостный изо всех! Сколько ни молились мы Праматерям с Праотцами, а такой щедрости в жизни не видали!

      Тут к нам наведывались люди с хутора и рассказали кой-какие новости. Говорят, граф с герцогом повздорили и собрались биться. Герцог сильнее, но он далеко – аж в столице. Граф послабее, но близко. А мы-то аккурат на краю между ихними землями живем. Из хутора многие берут вещички и уходят к герцогу в Первую Зиму, хотят за каменными стенами спрятаться. Нам бы с женкой тоже всполошиться… Но веришь ли, Боже, никакой трусости мы не испытываем. Смело себе смотрим вперед, знаем, что все обойдется. Это благодаря тебе у нас духу прибавилось! Ежечасно чувствуем мы твою заботу!

      Позволь напоследок еще крохотную, маленькую просьбочку… Не пошлешь ли