Кукла на троне. Роман Суржиков

вам, парни?

      – Зарядить бы очи, служивый.

      – Показывай.

      Бакли выложил на прилавок самострел. Хозяин выщелкнул стрелу, вынул камушек из крепления на ее острие.

      – Это не все, – сказал Бакли и протянул хозяину «кипарис».

      – Дрянная штука, – сказал бывший солдат и пожевал губу. – На кой вам этот душегубец?

      – Вставь в стрелу заместо «розочки».

      – Не встанет, – буркнул хозяин, кажется, с облегчением. – Камень большой, не ляжет в ствол самострела. Забери.

      И оттолкнул раскрытую ладонь Бакли с «кипарисом». Тогда Бакли протянул вторую ладонь, пять золотых сверкали на ней.

      – А ты возьми стрелку подлиннее, служивый. Пускай камень торчит из ствола, не беда.

      – Ты совсем дурак? Его нельзя так носить. Коснешься камнем своей же руки или ноги…

      – Не коснусь, не бойся. Заряжай.

      Бывший солдат был из этих, странных – тех, кто не хочет денег. Смотрел с отвращением на «кипарис» и на золото. Так смотрел, будто предложили ему съесть коровью лепешку. Бесполезный человечишка, – подумал Бакли. Но вдруг солдат схватил деньги и швырнул в стол. Было ясно: не для себя берет, а кому-то. Сыну, сестре, вдове друга – черт его поймет.

      – Давай.

      Отнял у Бакли «кипарис» и ушел вглубь мастерской. Там что-то зашаркало, заскрипело, защелкало… Вернувшись, принес самострел, из ствола которого на три дюйма торчала стрела с пылающим оком. Солдат держал оружие как ядовитую змею – на вытянутой руке.

      – Возьми. Держи так, к себе не приближай. Убьешься – не моя беда.

      – Не надейся, сучонок, – сказал Бакли тихо, чтобы солдат не расслышал.

      Они вышли на спуск, и Бакли отыскал взглядом былого шпиона. Мужичонка стоял на той стороне улицы – как бы скучал, как бы разглядывал колбасную лавку.

      – Принеси-ка пользу, братишка, – Бакли указал Шестому на шпиона, а затем – на узкий темный переулок.

      Спустя две минуты мужичонка извивался, прижатый к стене чьего-то сарая, а Шестой отбивал ему внутренности.

      – Простите… – блеял шпион и охал, когда кулак врезался в живот. – Ох. Пощадите… ох!

      – Скажи, чей ты, тогда пощадим. Кто тебя послал? Северяне? Аббат? Айра-Медея?

      – А?.. Кто?.. Ох!.. Пощадите, добрые люди! Умоляю!..

      – Ладно, – буркнул Бакли, – плевать, кто послал. Отпусти его, Шестой.

      Верзила отступил на шаг, и шпион некоторое время молча дышал, тупо хлопал глазами, не веря в спасение. Потом расплылся в щенячьей улыбке и бросился бежать. Бакли поднял самострел и пальнул бегущему в спину.

      Когда тело перестало дергаться, он подошел поглядеть. Разряд спалил одежду и кожу меж лопаток шпиона, обуглил мышцы. На спине мертвеца чернел огромный смрадный ожог, в центре которого торчало оперение стрелы. Сам «кипарис» вплавился так глубоко в ткани тела, что даже не был виден.

      – Южная сука не лгала, – кивнул Бакли. – «Кипарис» – мощная штука. Ну-ка, братец, вытащи его и почисти.

      Шестой похлопал глазами:

      – Порыться