Фельдмаршал в бубенцах. Книга вторая. Нина Ягольницер

дорога ему? Она всю жизнь прожила с человеком, который даже ее не любил?

      Договаривая, девушка смутилась – еще в Гуэрче парни всегда потешались над девичьей манерой во всем выискивать драмы. Но на лице Пеппо не отразилось иронии. Он лишь снова нахмурился, перебирая пальцами край рукава.

      Немного поколебавшись, Паолина огляделась: сестры Инес на грядках уже не было. Занятые разговором, они не заметили, как монахиня ушла. Ободренная отсутствием лишних ушей, девушка доверительно сказала:

      – И все же, мне жаль Иова. Ты знаешь, когда я была совсем маленькой, у меня была чудесная тряпичная кукла, Марта. А однажды на Пасху у нас собралась родня. И мы с моей кузиной сцепились из-за этой куклы. Каждая тянула к себе и кричала, что Марта хочет играть именно с ней и любит только ее. Словом, куклу мы порвали. Я рыдала, как безумная. Мама, конечно, зашила Марту, но она все равно уже не была такой, как раньше, хотя я любила ее по-прежнему. Это, наверное, непочтительно… но Иов очень напоминает мне эту куклу. Каждый тянул его к себе, вовсе не спрашивая его согласия. И все только для того, чтоб что-то друг другу доказать… И хотя потом всё постарались «зашить», не думаю, что он снова стал прежним.

      Пеппо же обернулся к Паолине, и она вдруг заметила в его лице что-то новое, жесткое и непреклонное:

      – А когда я был ребенком, – начал он, – у меня были деревянные солдатики. Дюжины две, мне нравилось их вырезать. Каждого солдатика я посвящал в рыцари, как один раз слышал в балагане бродячего кукольника. Когда мне было двенадцать, матушка тяжело заболела. У нас стало туже с деньгами, маме было трудно работать. Я пытался как-то помочь, но… ты же понимаешь… В общем, я решил продать своих солдатиков на ярмарке. Было чертовски грустно, хотя я давно уже не играл в игрушки. Ночью перед ярмаркой я вынул их всех из сундучка и расставил на полу. Я преклонил перед ними колено и сказал, что наша королева больна, и чтоб вылечить ее, я вынужден продать их в рабство. И что я верю – они будут верны своей государыне и исполнят свой долг без колебаний. А потом поклялся им, что, когда королева поправится, я выкуплю их назад и всех награжу. Я рыдал той ночью, как пятилетний дурачок, – губы Пеппо слегка искривились, – глупо, да?

      – Ничего не глупо, – чуть гнусаво пробормотала Паолина, и до тетивщика донеслось приглушенное всхлипывание. Он покачал головой:

      – Я рассказываю это не для того, чтоб тебя растрогать. Понимаешь, я уже тогда знал, что лгу им. Что королева не поправится – мне сказал об этом врач. И что я никогда не выкуплю своих солдат из рабства. А я все равно лгал, потому что думал, им будет легче, если я поставлю перед ними такую важную задачу и пообещаю им награду. Но то была игра. А ведь на поверку у людей все точно так же. Кто-то ставит высокие цели, обещает золотые горы и заранее знает, что врет. А сотни идиотов радостно кидаются к черту на рога делать совсем не нужные им вещи и умирать за незнакомых людей и их принципы. Иов тоже принял свои муки, убежденный, что так надо. А зачем? Просто, чтоб один всемогущий смог