Никто, Некто и Всё. Забавный черновик. Игорь Кочкин

Самая заграничная из всех заграниц, вместе взятых.

      – И что? Не приглянулась Польша? Не по вкусу пришлась?

      – Почему? – Пауза. – Приглянулась. – Пауза. – Но больше по вкусу пришлись польки.

      Слово «польки» прозвучало без иронии.

      Точную копию Леннона ещё больше переклинило:

      – Польки? Причём здесь польки? – И опять в голосе – предательская растерянность.

      – Они ничем не отличаются от наших девчонок. – Сказал Слепой.

      – От славянок?

      – Ну, да. Таких же, как Маруся Огонёк (Пола Ракса) из фильма «Cztery танкиста i pies»10.

      Образовалась пауза. Обоюдная.

      Слепой продолжал смотреть в никуда.

      Копия Леннона продолжала смотреть на Слепого, взвешивая все «за» и «против» их короткого диалога: этот, живший в Польше, в которой он, поляк, никогда не был – пристукнутый? или прикидывается пристукнутым? а, может, его пристукнуть, чтобы содержание стало соответствовать форме? и тогда он вернётся в настоящее школьного галдежа и перестанет витать где-то в облаках?

      – Ты – кто? – Прозвучал вопрос, в котором теперь не было и тени растерянности. Тон стал твёрже твёрдого.

      – Я – НИКТО. – Был молниеносный ответ.

      – …

      – Я – НИКТО. – Повторил НИКТО. – А ты – кто?

      – Тогда я – ПОЛЯК.

      – Это никак не стыкуется: я – НИКТО, а ты – ПОЛЯК.

      – Ладно, хватит здесь про стыковки и нестыковки. – Сказала битловская матрица раздражённо. – Тогда я, по-твоему, кто?

      – Кто ты, чтобы стыковалось? – По-прежнему отрешённо сказал НИКТО: он был по-прежнему вот здесь рядом, во плоти, к которой можно прикоснуться, и – в тоже время! – словно его здесь не было.

      В тот момент хватило бы ещё одной-единственной искорки и произошла, наверное, маленькая драчка. Маленькая спонтанная потасовка, какая обычно случается среди старшеклассников: кто-то должен доминировать, а кто-то – подчиниться доминированию.

      Драчки не случилось.

      – Да-да-да! – Торопливо и гневно согласилась копия Леннона. – Чтобы стыковалось!

      – Если я – НИКТО, – сказал НИКТО, – то ты – НЕКТО.

      Пауза.

      – Лен-нон… – сказал НИКТО, – не может быть никем иным, как НЕКТО.

      Пауза.

      Было видно, как НЕКТО – в момент! – спёкся: потеплело в его глазах, во всём его облике не осталось больше и следа прежней воробьиной агрессивности.

      – Леннон – это Леннон. – Сказал НИКТО. – Леннон – это НЕКТО. Логично?

      – Логично. – Сказал НЕКТО.

      – А звучит-то, как хорошо – НЕКТО…

      Опять пауза.

      Пока она длилась, НЕКТО показалось, что школьный галдёж стал теперь каким-то иным, нереальным: раньше он, НЕКТО, был неотделим от него, а сейчас галдёж воспринимался, как нечто, существующее параллельно с ним:

      – А зачем ты стоял на отшибе от всех? – Сказал он.

      – На отшибе? –

10

Фильм «Четыре танкиста и собака», снятый в 1966—1970 годах, пользовался грандиозным успехом, как в Польше, так и в других странах советского блока.