Купол над бедой. Дети серого ветра. Эгерт Аусиньш

был настолько мал, что заметить его удавалось, только подойдя почти вплотную. Капает себе кран и капает. Свойство такое у старых советских кранов с двумя рукоятками. Неотъемлемое. И отсутствие воды и света ему в том не помеха.

      Убедившись, что из открытого крана холодная вода бьет в раковину тугой струей, наплевав на законы физики, говорящие, что водопровод безнадежно сломан, я перетащила на кухню стиральную машину из ванны, подключила ее при помощи нехороших слов, за которые от матери досталось бы по губам, и заодно запитала от Источника. Получился почти вечный двигатель – машинка всасывает и греет воду, потому что берет на это энергию из самой воды, которую потребляет. Красота же! Жаль только, не похвастаешься, в сеть фоточки не выложишь… Но для мытья воды так нагреть можно, просто слив ее не в канализацию, а в ведро. В городе, получающем воду «с колес» седьмой месяц, возможность вымыться – бонус покруче многих. Собственный Источник пригодился мне и еще для одной цели – перезаряжать кристаллы. Я клала камни в дуршлаг, ставила под струю воды на ночь и к утру имела вполне годные переносные батарейки. Надолго их не хватало, но как временный вариант они вполне годились.

      Свою квартиру я не показывала и не рассказывала о ней. Я не была особо осторожна, но и в сеть из этого места не вылезала никогда, о каком бы срочном деле не шла речь. И, идя по с детства знакомым проходным дворам могла не опасаться встретить тут вдруг тех же пацанчиков Эмергова, мстивших мне за честь, поруганную грубой правдой жизни в виде скринов их смелых обещаний, которые слишком часто исчезали из пабликов после очередного факапа.

      Как бы ни было весело выяснять отношения со смешными московскими ребятами и покусывать при возможности саалан, оставалось одно дело, висевшее на мне с того самого дня, как вернулись Источники. Мне надо было посмотреть своими глазами на купол, построенный дорогими гостями над ЛАЭС и прилегающими территориями. Судя по тому, что говорили о станции и земле вокруг сотрудники Росатома – обычным зрением он не фиксировался, и определяли проникновение они только по счетчикам. Кто бы его ни ставил, среагировал он на аварию крайне оперативно: говорили, что Сосновый Бор пострадал больше от паники, чем от радиации. Жить там было нельзя. Не стоило гулять по лесу в зоне отчуждения, собирать там грибы и ягоды. После возвращения Источников дорогие гости запитали свою конструкцию напрямую от них, и это техническое решение было как минимум любопытным. А у меня никак не получалось добраться до сердца зоны отчуждения.

      Свою машину я оставила в Хельсинки. Я была в розыске, но мешало не это: край по-прежнему оставался в блокаде, за прошедший год она стала только жестче. И, значит, просто приехать на заправку и залить полный бак оказывалось невозможным. То есть, возможным, но не на каждой заправке, а светить мордой слишком часто в мои планы не входило. Можно было бы попытаться провернуть с автомобилем тот же