Terra Rasa. Алексей Ведёхин

какой громкой бывает тишина. В тот момент, когда мир замолкает, разрываются барабанные перепонки. От боли хочется свернуться клубком и закрыть все мягкие уязвимые места.

      Мне показалось, прошла тысяча лет, прежде чем я пришла в себя. Шурик сидел рядом и гладил меня по голове. Руки мои дрожали, и душа все еще желала удрать из перепуганного тела. Господи, как это могло случиться со мной? Ведь того, во что не веришь, не бывает. Это закон… Сквозь плотно задернутые занавески пробивались равнодушные лучи нового дня. Наверно, где-то прокричали петухи, и вся нечисть по традиции отправилась в ад.

      Через месяц мы переехали на другой конец страны, где скучной счастливой жизнью жили мои родственники и старинные друзья. «Здесь тоже люди живут, мама. Поверь, нам будет хорошо», – сказал Шурик, когда мы переступили порог ветхого одноэтажного домика на окраине.

      И я ему поверила. Большие крысиные бега для меня закончились. Огромный город с колоссальными возможностями, люто ненавидящий живущих в нем людей, остался далеко позади, так же как и ночные чудовища Шурика. Того, во что мы не верим, не существует. Таков закон. Но иногда он не работает. Дети точно знают это, а взрослые всегда требуют доказательств.

      Terra Rasa

      Поезд мчался с такой бешеной скоростью, что мне периодически закладывало уши. Воронеж мы проехали за пару минут. Вернее, то, что от него осталось. На том месте, где разливалась река, зиял пустой котлован. Огонь наелся человечины и отступил на время.

      Раньше, когда поезда ходили медленнее, я любил смотреть в окно на деревушки и домики с желтыми окнами, леса и поля. Банально до тошноты, но все же Родина моя. Особенно мне нравилась дорога у подножия гор, по которой к морю и обратно носились адлерские поезда. Теперь не было ни дороги, ни Адлера. А иногда казалось, что и гор больше нет.

      Несмотря на кондиционеры, хотелось раздеться до неприличия. В депо вагоны покрывали специальным «антипригарным» раствором. Но этого было недостаточно. Поэтому из специальных резервуаров их поливали водой, непригодной для питья.

      Купе должны были укомплектовать полностью, однако в вагоне оказалось много свободных мест. Напротив меня сидела бабулька с внучкой. Рядом толстяк в галстуке и рубашке с длинным рукавом. Потную физиономию его я помню. В телевизоре светилась неоднократно и по разным поводам. Бабка сидела нервная. И священник наверху – мрачный, как последний прогноз синоптиков. К вечеру он стал петь псалмы.

      У бабки было такое лицо, будто сейчас возьмет и достанет из корзинки жареную курочку, вареные яйца и свежий огурец. Я чуть было слюной не подавился от этих мыслей. Но та, к счастью, сидела спокойно и ничего доставать не собиралась. Не знаю, что бы со мной было, если бы достала.

      – Вы едете в Мурманск? – спросила она так, как будто были другие варианты.

      – Да, к заливу.

      Оттуда все суда сейчас шли к полюсу. И она, конечно, знала об этом. Вопрос заключался лишь в том, как туда попасть. Люди не думали о еде или крыше над головой. Главное, что