Terra Rasa. Алексей Ведёхин

чтобы на тарелке ничего не было. Открываю глаза – рука не исчезла. И так я лежу два часа или три или даже четыре в одной застывшей позе и повторяю про себя, как мантру: «Придет серенький волчок и укусит за бочок…».

      Я засыпаю, но, к несчастью, ненадолго. В первую секунду мне непонятно, где я нахожусь. Во время сна было жарко, я скинула одеяло, и теперь моя голова ничем не защищена. Чудовище могло добраться до нее. С полок щетинятся ободранные корешки книг. Свет от лампы окрашивает мир в тон пропавшего абрикоса. Рука больше не лежит на тарелке.

      Я готова поверить, что все это сон. Так скажут взрослые, а им по какой-то причине всегда следует верить. Но в прихожей что-то происходит. Кто-то царапает замочную скважину. В ледяной тишине позднего вечера сердце стучит с таким надрывом, словно напичкано взрывчаткой и вот-вот рванет. Мне кажется, я в кого-то превращаюсь. Перестаю узнавать свои пальцы, они тонкие и дряблые, как у курицы.

      Придет серенький волчок…

      Сжавшись в комок, я жду расплаты за то, что не была хорошей девочкой. Нечто липкое и темное касается моего плеча. Мне плохо до тошноты. В эту минуту я желаю только одного: быстрого и безболезненного исчезновения. Я больше не хочу быть. Но вот хлопает входная дверь, и я слышу мамины шаги. И бросаюсь к ней на шею так, будто не видела целую вечность. Она ведь даже не подозревает, что своим появлением спасла мне жизнь.

      Шурик трубку не снимал. Длинные гудки били по вискам, током проходили по нервным окончаниям. Где он?! Уснул? Я спрятала все ножи и ножницы в гардероб. Шурик не сможет их найти… Мне стало дурно… Мой сын один дома, без ножниц, без ножей – безоружный.

      Не попрощавшись, я выскочила из кафе, поймала такси и позвонила Линке. Я была не в себе. Мне срочно нужно было знать, помнит ли она что-нибудь подобное.

      – Ну чего тебе надо? – сонным голосом отозвалась Линка. – Не помню я ничего такого, деточка. Ну, страшно было. А как же? Мне казалось, кто-то бродит по нашему чердаку.

      – Ты его видела?

      – Кого? – вздохнула Линка.

      – Того, кто бродит. Линка, ты помнишь что-нибудь странное из детства? Напрягись…

      – Да. Помню, прилетал Питер Пен. Или, может, это был Карлсон…

      – Линка!

      – Хорошо-хорошо. Странное? Ладно. Когда мне было лет пять, я видела Пушистика. Ну, я его так называла. Думала, крыса… только очень крупная и вся в длинной шерсти такой пушистой. Знаешь, если бы мои его увидели, прибили бы точно. Но они его не видели, вот в чем дело. Привиделось просто. Дети себе часто невидимых друзей создают. Чушь. Быстро прошло.

      – Пушистик? Ты серьезно?

      – А я почем знаю? В этом возрасте все сказки былью кажутся. Ты только представь, дети на новогодних утренниках ведь, правда, думают, что к ним Дед Мороз пришел.

      – Вдруг он, правда, настоящий…

      – Алло… Эй, мне приехать к тебе, эй?

      Они думают, Дед Мороз настоящий. Они так думают. Как же это