Одиночество волка. Владимир Колычев

я тебя утешу?

      Она повела головой.

      – А чем я тебе не нравлюсь?

      Девушка ничего не сказала, но из глаз ее потекли слезы.

      – Расслабься. Сейчас домой поедешь. Мы тебя отпускаем. А знаешь почему? Потому что ничего не боимся. Если ты заявишь на нас, мы тебя сюда вернем. Тогда ты пожалеешь о том, что мама тебя на свет родила. Ты меня понимаешь?

      Барышня кивнула, соглашаясь на его условия.

      – И папе своему скажи.

      – Я все поняла. Никому ничего…

      Пантелей глянул на чернявого Гасана и приказал:

      – Отвезешь домой!

      Тот кивнул и позвал девушку за собой. Она осторожно стронулась с места. Эта бедняжка не могла поверить в то, что бандиты ее отпускают.

      – Может, все-таки задержишься? – спросил Пантелей. – На чашку чая?

      Она мотнула головой и ускорила ход.

      – И мы сваливаем, – сказал Пантелей, когда закрылась дверь. – Тухло здесь.

      – А куда? – спросил ушастый Пентюх.

      – Я разрешил задавать вопросы? – Пантелей вонзил в него взгляд, прямо как нож под ребро.

      – Нет. – Пентюх шарахнулся от него.

      – Бабки по карманам раскидаем. На общак только штука. С твоей доли. – Пантелей продолжал смотреть на Пентюха.

      – А почему с моей?

      – А потому и с твоей, что вопросов много задаешь. Две штуки с тебя.

      Пентюх собрался было открыть рот, но Грива тряхнул его за плечо. Тот все понял, заткнул фонтан и правильно сделал, потому как лучше потерять две штуки, чем все три. А на большее Пентюх претендовать не мог. Он еще сявка, рано ему на равных с нормальными пацанами.

      Деньги поделили. Пантелей назначил место для сбора и распустил пацанов. Пусть отдыхают, заслужили. А завтра уже будут ставить сети в другой заводи. Есть у Пантелея один вариант. Но сначала Марина.

      К ней он подъехал без охраны. Остановил машину на краю двора, выждал четверть часа, присматриваясь, принюхиваясь. Чутье молчало, и Пантелей зашел в подъезд.

      Марина открыла дверь сразу, но с цепочки ее не сняла.

      – Нехилая у тебя дверь, – сказал он.

      – А ты не видел?

      – Видел. Но не открывал. Ну, так чего стоишь, принимай гостя.

      – Незваный гость хуже татарина, – заявила она, нехотя открывая дверь.

      – А я и есть татарин, – переступая порог, проговорил он.

      – Мамаево нашествие.

      Время вечернее. Люди готовятся ко сну, а не на выход. А Марина в платье. Косметика, духи. Она ждала Пантелея, какие уж тут сомнения.

      – Нападаю, граблю, насилую! – заявил Пантелей и обнял ее за талию.

      Она дернулась, пытаясь отстраниться, но Пантелей легко удержал ее, прижал к стене, носом зарылся во вкусные волосы.

      – Уходи! – выкрикнула она, закрыла глаза и мотнула головой.

      – Шутишь? Я так долго шел к тебе.

      – Я тебя ненавижу.

      – Я тоже тебя люблю.

      Он мог бы задрать подол ее платья, но это было бы очень уж пошло. Лучше поступить грубо, разорвать платье. Но Пантелей сдержался и всего лишь расстегнул молнию на спине.