Тайна старого городища. Константин Гурьев

голос Ирма.

      – В том смысле, что этой вашей заимки может и вовсе не быть.

      – Ну… не знаю… – Ирма не скрывала растерянности. – Да разве это так важно?

      – Важно? – переспросил Воронов, глядя на нее в упор. – Важно, что убит Овсянников. Важно, что он счел нужным предупредить тебя. Важно, что он – ты ведь помнишь – мгновение сомневался, а потом все-таки решил предупредить при мне, чтобы я слышал, чтобы я был в курсе дел.

      Он закурил, наблюдая за Ирмой.

      – Важно, моя милая, что вскоре после этого он был убит! И сейчас мы с тобой должны, просто обязаны понимать его предупреждение как слова об опасности смерти. Я очень хочу, чтобы ты это поняла, в конце концов, и рассказала все, что может иметь хоть какое-то отношение ко всей этой истории.

      – Да что ты ко мне привязался! – со слезами в голосе вскрикнула Ирма. – Я не знаю больше ничего! Я тебе все рассказала.

      – Ирма, внученька, – бабка говорила каким-то необычным голосом – трепетным и осторожным. – Ты не шуми. Он ведь правду говорит: ничего не ясно. А просто так не убивают ведь. Может, и Иван тоже думал, что ничего важного не знает, а люди решили, что скрытничает. А?

      Она повернулась к Воронову всем телом, словно надеясь, что он сейчас развеет ее сомнения и защитит внучку.

      – Нет, – ответил Воронов, уперевшись взглядом в стол. – Если бы они решили, что он скрытничает, как вы сказали, Нателла Иосифовна, то они бы его не стали сразу убивать. Они бы его пытали. А они его убили быстро и просто, без затей.

      То ли ответ Воронова, не оставлявший лазеек для простого решения, то ли осознание того, что где-то рядом ходит смерть, были тому причиной, но старуха села, и слезы потекли по ее щекам.

      – Леша, как же так? – голос ее дрожал. – Что же такое творится-то?

      – Не знаю, – ответил Воронов и повторил: – Не знаю.

      Потом спросил:

      – У вас есть где спрятаться так, чтобы отсидеться полчаса-минут сорок?

      Нателла смотрела, не понимая, потом кивнула, и хотела ответить, но Воронов перебил:

      – Нет, мне знать не надо. Вы сейчас обе туда идите и сидите тихо, как мышки. Через час выходите, если я раньше вас не позову.

      Он оглянулся вокруг, увидел большой оцинкованный таз:

      – Вот! В него буду лупить, как в колокол, когда вернусь, ясно?

      Бабка после секундного колебания спросила:

      – А если не вернешься?

      Ирма испуганно вскрикнула:

      – Что ты несешь!

      А Воронов ответил спокойно:

      – Ну, тогда сами по обстановке.

      Выйдя со двора, он быстро зашагал к дому Овсянниковых. Ворота теперь были прикрыты, но неплотно. На мотоцикле, стоящем у ворот со стороны двора, сидел старлей и курил.

      – Здорово, старлей, – поздоровался Воронов. – Начальство вызвал?

      Полицейский поднялся:

      – Вы кто такой и что тут делаете?

      – Ты осмотр произвел? – не обращая внимания на его вопросы, спросил Воронов. – Обрати внимание на следы шин, метрах в тридцати по направлению к реке. Можешь их