Дорога на Астапово. Владимир Березин

инерциальное уважение. Кого хочется иметь в качестве союзника в пикейно-жилетных спорах? Ответ очевиден, и коллективное бессознательное выпихивает бородатого писателя в центр круга.

      Второе обстоятельство – тридцать лет назад, в середине восьмидесятых годов прошлого века, кое-кто использовал афоризм Джонсона, низводя патриотизм любого рода до гадкого свойства недостойных людей. Это было время странной эйфории непослушания и не менее странного противостояния «демократов» и «патриотов» – названия этих человеческих партий сейчас звучат даже как-то неловко.

      Теперь времена изменились, и в патриотизме ищется опора. Происходит обратное движение политического поршня. Поэтому и говорят о том, что патриотизм может спасти даже закоренелого негодяя. Можно прочитать это иначе: есть патриотизм двух сортов: один для хороших людей, а другой для дурных. Прочтений может быть масса. И всегда человек обосновывает своё допущение тем, что оно – во спасение. Теперь это не призыв правых или левых, это бессознательная мольба о сплочении, которая в слепоте хватается за попавшийся под руку лозунг.

      Патриотизм – такая штука: куда повернёшь, туда и вышло.

      И вся эта неразбериха приводит нас к мысли о возрастании нашей ответственности за высказывание в современном мире.

      Мире, где самые известные лозунги – это цитаты неточного смысла.

      Словом, дело ещё и в том, что спокойно говорить о русской истории можно только с непатриотическими людьми: столько в ней страха, ужаса и величия.

      Зашёл разговор о Московской битве и о Ясной Поляне, и я вновь подивился живучести мифа об осквернении могилы Толстого. Дело в том, что хороший писатель Владимир Богомолов в своей давней, но очень интересной статье «Срам имут и живые, и мёртвые, и Россия…» написал один странный пассаж. Вначале он цитировал материалы Нюрнбергского процесса: «В течение полутора месяцев немцы оккупировали всемирно известную Ясную Поляну… Этот православный памятник русской культуры нацистские вандалы разгромили, изгадили и, наконец, подожгли. Могила великого писателя была осквернена оккупантами. Неповторимые реликвии, связанные с жизнью и творчеством Льва Толстого – редчайшие рукописи, книги, картины, – были либо разорваны немецкой военщиной, либо выброшены и уничтожены». А потом сообщил: «(Под “изгадили” подразумевалось устройство в помещениях музея-усадьбы конюшни для обозных лошадей, а под осквернением могилы Толстого имелось в виду сооружение там нужника солдатами полка “Великая Германия”)»[38]. Это очень печальная ошибка, всё дело в том, что в доме немецкие солдаты, конечно, напакостили, кое-где нагадили, кое-что стащили, а вот никакого нужника на могиле не было. Историю про сортир придумали какие-то пропагандистские дураки.

      И вот почему: могила находится от усадьбы чуть ли не в километре, и в лютый мороз 1941 года никакой немец не добежал бы туда через лес: примёрз бы к дороге своим гузном. Кроме того, немцы там устроили кладбище своих солдат и офицеров, и мчаться туда за отправлением естественных надобностей, чтобы заодно осквернить могилы своих боевых соратников, и вовсе было

38

Богомолов В. Сердца моего боль. М.: Вагриус, 2008. С. 240.