Когда время становится круглым. Сергей Семипядный

прижавшихся хвостами к основанию пня.

      – Фашист, этот подлец… – начал Спецназ.

      Однако Фашист выслушивать его не намерен.

      – Правильно, они все должны умереть.

      – Кто – все? Списки уже составлены? – задёргалась Сплетница.

      Фашист усмехнулся, окинул собак высокомерным взором, затем запрыгнул на пень.

      – Составлены. Списки давно уже составлены, – с пафосом заявил он. – Я неоднократно говорил и повторяю: все эти таксы, бультерьеры, мастины и чаю-нечаю должны умереть. Выжить имеет право сильнейший, тот, кого природа приемлет.

      – То есть, у кого аппетит? – уточнила Обжора.

      – Думаю, тот, кто обществу полезен, – поправил её Спецназ.

      – Да, кто обо всём и всегда. Я, значит, – предложила свою версию Сплетница.

      – Им делают по десять прививок! – округляет глаза Фашист. – Да если мне десять прививок – я стану бессмертным. Даже ещё больше, чем люди. Люди бессмертны максимум до ста лет, а я был бы бессмертен до… Ну, до ста десяти, по меньшей мере. Да я неделю не ел, размышляя о судьбах собачьей популяции, и ничего. Кстати, я проглотил бы чего-нибудь.

      Фашист, заметно погрустнев, осмотрел слушателей, затем спрыгнул с пенька.

      Обжора придвинулась к Фашисту.

      – Будет взрыв, и нажрёмся. Если, как и я, уцелеешь.

      Её слова услышал Спецназ.

      – Никто не уцелеет! – с раздражением проговорил он.

      – Можем уйти, а потом вернуться. У меня имеется несколько прекрасных маршрутов, – объявил Турист.

      Предатель усмехнулся.

      – Далеко не уйдёте. Да, взрыв очень скоро.

      – Смотря как идти, – загорячился Турист. – До противоположной стороны экватора, я слышал, всего двадцать тысяч кэмэ.

      Лежебока закатила глаза.

      – Двадцать тысяч! Кхе-кхе! Километр-то много. Меньше намного, чем вокруг станции.

      – Мать хромает! – вдруг раздался радостный вскрик Сплетницы. – С утра не хромала, а теперь хромает! Мать, почему хромаешь? Ну! Ну-ну!

      И все обернулись к выбежавшей на поляну Матери. И увидели, что она и в самом деле заметно припадает на правую переднюю лапу.

      Мать, добежав до сородичей, присела и бросила печальный взгляд на Спецназа.

      – Я шла с детьми… В общем, он ударил меня.

      – Это ещё что такое? – Обжора с возмущением воззрилась на Спецназа. – Мало того что детьми практически не занимается…

      – Да я ни разу лапу не поднял! – вскричал Спецназ и подбежал к Матери. – Кто? Как ударил?

      – Не знаешь, как бьют собак? Безквартирных собак пинают.

      – Кто посмел? Ты же Мать! Ты мать четверых щенков, не считая… Ну, кто прошлое помянет… – Спецназ выхватывает зубами репей, прицепившийся к шерсти на шее Матери, и отбрасывает его в сторону.

      – Сутулый с усами? – потягиваясь, произнёс Предатель.

      – Да, – обернулась к нему Мать. – На тебя, кстати, очень похож.

      – Я его прозвал Тараканом.

      – А дети? –