Лепестки на ветру. Вирджиния Эндрюс

(Одна, одна, совсем одна, и никому ты не нужна.) Я подумала, не поесть ли мне, и пожалела, что ничего нет под рукой. Потом вспомнила о горячем молоке: считается, что оно помогает заснуть, а заснуть – это то, что было мне сейчас необходимо.

      Я – обольстительница?.

      Гостиную мягко освещали отблески пламени. В камине тлели подернутые серым пеплом дрова, и Пол, завернувшись в теплый красный халат, медленно покуривал трубку в кресле с высокой спинкой. Я смотрела на его затылок в клубах табачного дыма. Вот кто мне нужен: он так же тоскует, томится и жаждет тепла, как я! И, как последняя дурочка, бесшумно, босиком я двинулась к нему. До чего же мило, что он так быстро надел наш подарок! На мне тоже был его подарок – легкий бирюзовый пеньюар из воздушной материи поверх ночной рубашки того же цвета.

      Увидев меня среди ночи рядом, он не заговорил, не разрушил чар, которые непонятным образом связывали нас, две тоскующие души.

      Я многого не знала о себе, и я не понимала, что мною двигало, когда я подняла руку и погладила его по щеке. Щека была шершавая, словно ему пора было бриться. Он повернулся ко мне, откинув голову на спинку кресла.

      – Зачем ты меня трогаешь, Кэтрин?

      Вопрос прозвучал сухо и холодно, я бы обиделась, если бы не его глаза, огромные, прозрачные озера нежности и желания, а я знала, что́ такое желание, хотя видела его в других, не в этих глазах.

      – Вы не любите, когда вас трогают?

      – Но не соблазнительная же девушка в прозрачных одеждах, на двадцать пять лет моложе меня.

      – На двадцать четыре с половиной года моложе, – уточнила я. – А моя бабушка со стороны матери шестнадцати лет вышла замуж за пятидесятипятилетнего мужчину.

      – Ну и дура, и он тоже.

      – Мама говорила, что она стала ему хорошей женой, – неубедительно возразила я.

      – Почему ты не в своей постели? – строго спросил он.

      – Не могу заснуть. Наверное, волнуюсь, как будет завтра в школе.

      – Тем более нужно спать, чтобы завтра быть в форме.

      Я уже совсем собралась уйти, движимая мыслью о горячем молоке, но в голове у меня были и другие мысли, гораздо более соблазнительные.

      – Доктор Пол.

      – Терпеть не могу, когда ты меня так называешь! – перебил он. – Называй меня просто по имени или вообще никак не называй.

      – Мне казалось, я выказываю вам уважение, которого вы заслуживаете.

      – К черту уважение! Я ничем не отличаюсь от остальных мужчин. «Доктор» – это не обязательно, Кэтрин.

      – Почему вы зовете меня Кэтрин?

      – А почему бы мне не звать тебя Кэтрин? Это твое имя, и звучит это более взросло, чем Кэти.

      – Минуту назад, когда я коснулась вашей щеки, вы смотрели на меня так, словно вы не хотите, чтобы я была взрослой.

      – Ты ведьма. В мгновение ока ты превращаешься из наивной девочки в соблазнительную, влекущую женщину, женщину, которая отлично знает, что делает, кладя мне руку на щеку.

      Я старалась избегать его настойчивого взгляда,