Лепестки на ветру. Вирджиния Эндрюс

молодым выпускником медицинского колледжа в истории человечества, – поддразнила я, хотя голос мой был так же отрывист, как и его. – Оставь для меня немножко любви и спрячь ее поглубже в твоем сердце, а я спрячу свою любовь к тебе. Мы не должны повторять ошибки своих родителей.

      Он тяжело вздохнул и опустил голову, уставившись в пол у себя под ногами; а может быть, глядя на мои ноги на высоких каблуках, которые мне очень шли.

      – Береги себя.

      – Конечно. И ты береги себя. Не занимайся слишком много, не отказывай себе в развлечениях и пиши мне не реже раза в день. Я думаю, мы не будем накручивать телефонные счета.

      – Кэти, ты ужасно красива. Может быть, слишком красива. Я смотрю на тебя и вижу нашу мать: в наклоне головы, в том, как ты складываешь руки. Не слишком очаровывай нашего доктора. Я имею в виду, он, в конце концов, мужчина. У него нет жены, и ты будешь жить с ним под одной крышей. – Он поднял на меня вдруг потемневшие глаза. – Не делай глупостей, чтобы заглушить любовь ко мне. Вот что я хочу сказать.

      – Обещаю вести себя хорошо.

      Но как могла я твердо обещать это, если именно он пробудил во мне те первобытные стремления, которые надо было сдерживать, пока я не стану достаточно взрослой, чтобы управлять ими? И теперь я хотела их удовлетворить, хотела быть любимой кем-нибудь, кого я полюблю.

      – Пол отличный парень, – напряженно произнес Крис. – Я очень люблю его. И Кэрри любит его. А ты, Кэти?

      – Я тоже люблю его, как ты и Кэрри. Я ему благодарна. В этом нет ничего плохого.

      – Он не пытался делать ничего такого?

      – Нет. Он порядочный, честный.

      – Я вижу, как он смотрит на тебя, Кэти. А ты так юна, так прекрасна и так… жаждешь. – Он замолчал и покраснел, виновато оглянувшись. – Мне неловко тебя спрашивать, он ведь так много сделал для нас, но до сих пор иногда я думаю, что он принял нас только потому… ну, только из-за тебя. Потому что он захотел тебя!

      – Крис, он на двадцать пять лет старше. Как ты можешь так думать?

      Крис облегченно вздохнул.

      – Ты права, – сказал он. – Ты его воспитанница, и ты слишком мала. Должно быть, в его больницах множество красоток, которые счастливы провести с ним время. И ты в полной безопасности.

      Улыбнувшись, он легко обнял меня и прижал свои губы к моим. Короткий, нежный поцелуй «прощай-ненадолго».

      – Прости меня за рождественскую ночь.

      Когда я повернулась, чтобы уйти, мое сердце было разбито. Как я буду жить без него? Вот что еще она сделала с нами: заставила полюбить друг друга слишком сильно и такой любовью, какой мы не должны были любить друг друга. Это она виновата, во всем виновата она! Все плохое в нашей жизни пошло от нее!

      – Не переутомляйся, Крис, не то скоро тебе придется надеть очки!

      Он усмехнулся, обещал и помахал рукой, прощаясь. Почему-то никто из нас не мог произнести «до свидания». И я почти убежала со слезами на глазах через длинный-длинный холл к выходу, на яркий солнечный свет. Страшно подавленная, я рухнула на сиденье белой машины Пола и всхлипнула, совсем