Праздник юаньсяо. Старые и новые истории из моей китайской жизни. Ольга Владимировна Виноградова

её противоречиями. Время свободы. Наверняка есть народы, у которых дети проходят инициацию в этом возрасте. Если мне приведется стать богиней, я бы хотела всегда быть восьмилетней. Привет, Ли Мын.

      Что значит её имя? – спрашиваю я. – Силу, – отвечает отец по-английски. – А второй иероглиф? – М-м… не знаю, как сказать по-английски. Похоже на красоту. …Девочка немного отворачивается и смотрит на меня испытующе – верю ли я в её мощь. Это, – продолжает он, весь озаряясь, по-китайски, а больше изображая ситуацию с помощью своих гуттаперчевых пальцев, – это как бутон, нет, как росток – нет, как почка – растёт, растёт, наливается силой, и – р-раз! – раскрывается. И девочка-бутон кивает, хлопает ресницами, розовеет.

      Я уезжаю в Шанхай на три недели учить китайский, спрашиваю, нужно ли замораживать мою клубную карточку. Су Линь Чжи, Администратор (да, та самая, которая всё подсовывала мне шкафчики номер четыре и номер четырнадцать13 – а после моего новогоднего торта пошли восьмерки, шестерки14 да прочие подарки), и Гуо-лаоши, и его дочка-бутон окружают меня. К ним подтягиваются женщины из моей группы. – Чу нали? Чу Шанхай, ма? – Так далеко! (Всего-то три часа на скоростном поезде). Так надолго! За китайским? Чего за ним ездить? – Смеются, не верят, качают головами. – Ты возвращайся к нам, мы будем скучать. – Гуо-лаоши обнимает меня, девочка краснеет.

      Ты сегодня слишком много думала во время медитации, – говорит учитель. И показывает снова: вот вода, вот ветер, он дует тихо, но уверенно, он не взметает воду, а лишь чуть касается её. У тебя узел в голове, вот тут, он не дает тебе расслабиться. – Ему не хватает английского, мне китайского, но он прав – и я, в свою очередь, понимаю его на все сто процентов.

      Да нет, Гуо-лаоши. Я не думала слишком много, я вообще не думала. Просто я сержусь на одного человека, это он и засел в моей голове, залег там как замерший зародыш.

      Ты должна каждый день – показывает, как надо сесть, выровнять спину, расслабить вот здесь, ноги так, а руки эдак, и накинуть на плечи одеяло, и дышать, медленнее, тише, и ещё тише, и ещё, слушать ветер внутри себя. Он улыбается. Он хороший учитель, но улыбается не как гуру. Он слишком красив, слишком любим всеми нами, и в нем есть кокетство. Я думаю, оно пройдет. Хотелось бы, чтобы это было не больно.

      Ветер, вода, Шанхай, вдох, выдох, не торопись, О-ли-га, не убегай. Мы будем здесь, гора Тайшан будет здесь, ты можешь не беспокоиться. Север, юг, восток, запад. Ты уже приехала. Ты дома. И тебе совсем не нужно туда к нему ехать. – К кому «к нему», Гуо-лаоши? – Да не знаю я, это я так сказал, просто для примера, – слегка ухмыляется мой гуру.

      Попрощайся, малышка. Скажи: бай-бай, О-ли-га. Бай-бай, девочка-бутон. Расти, росток. Не дрейфь. Не отдавай своей свободы. Слушай ветер внутри себя.

Январь 2017,Тайань

      Путь домой

      Онемевший перед фестивалем весны Шанхай. В этом году новый год пришёлся на 28 января. Обычно это самое холодное время. Но сейчас потеплело, цветут сливы здесь, в парке Лю Сюня

13

4, 14 и др. числа, содержащие четверку, считаются несчастливыми (звучание слова «четыре» sì, созвучно слову «смерть» sǐwáng, 14 – верная смерть)

14

шесть и восемь – счастливые числа (6 liu созвучно le радоваться; 8 ba созвучно fa – богатство, процветание)