Праздник юаньсяо. Старые и новые истории из моей китайской жизни. Ольга Владимировна Виноградова

Ивы развеваются на ветру, который пришёл с ледяной вершины горы. Рыбаки – там, внизу, где ручей поглубже, – ежатся, поправляют удочки с красно-зелеными светящимися поплавками.

      …И вот уже в полной темноте я захожу в кафе – там ещё звучит голос минувшего дня. Народу хватает – и мне пока ничего не несут. Двое у окна уставились на меня – типичные южане, один худой такой смуглый старик в белом пиджаке и пижонских туфлях, второй помоложе, с бакенбардами по моде семидесятых – и подают знаки. Я лениво киваю в ответ, чтобы снять неловкость. Старик в белом мигом оказывается рядом.

      – Э, – обрадованно кричит он своему спутнику, – она совсем ничего не понимает. Настоящая иностранка!

      – Я слышу сильный шанхайский акцент.

      – Ты откуда приехала? Американка, итальянка?…

      – Россия, – говорю я.

      – Русская я.

      – Что? Нет, я не понял. Страна какая, страна?

      – Пушкин, Горький, Чайковский… E luo si11, терпеливо повторяю. – Нет ответа.

      – Эйзенштейн, Шостакович. (Хотя последние двое уже точно перебор).

      Старик вздыхает:

      – Ох, послушай, ты такая красивая… – Я сердито мотаю головой. – Погоди, – говорит прилипала, – погоди отказываться. И спешит уточнить: у меня есть сын. Он сообщает это так торжественно – как будто его сын по меньшей мере Джеки Чан.

      – Гагарин, – продолжаю я тем временем прояснять ситуацию. Чёрт, как он будет по-китайски? Гы-гы-лин? Та-та-лин? – Папаша-южанин послушно повторяет за мной, но по-прежнему не понимает. – Пхутин!!! – я не сдаюсь. – Печально качает головой. – Ленин, – ору я, – Сталин!!! Старик оживляется: Ленин? И радостно сообщает другу через тридцать пять голов: о, я так и думал, что русская.

      – А дети у тебя есть? А муж где?

      Ответ иллюстрирую наглядно, развернув ладони в разные стороны. По-видимому, это было ошибкой: белый пиджак упоенно кричит о новости напарнику, больно сжимая мой локоть. Народ вокруг настроен дружелюбно и сострадательно. Есть все давно уже перестали.

      Однако я вдруг замечаю, что мои приятели пришли не одни. С ними три женщины непонятного возраста, которые сидят как статисты и лишь вяло переговариваются. Лица у них неумные и невыразительные. Мой дедушка-трикстер среди них как будто анимированный персонаж среди эскизов. – Сёстры мои, – поясняет он. Женщины поглядывают в мою сторону безо всякого выражения.

      – Я из Шанхая – ты знаешь такое место? (Тянет вверх обе руки, изображая не то мосты, не то небоскрёбы). Тебе нравится? – Пожимаю плечами. – О-о-о! Там много веселья, богатых людей. И мой сын продает там машины. (Крутит воображаемый руль) Сорок пять лет ему. Ты ему точно понравишься! Подожди минутку. – И он пытается повернуть меня к свету, чтобы лучше было фотографировать. Прицелившись дорогущим объективом, – вот так, – он фиксирует мою голову и очень по-китайски прищелкивает языком. – Та-та-та-та-та – расстреливает меня чудо-пушка. – А теперь – старик подталкивает меня под локоток к стеклянной двери, чтобы заснять в полный рост, и побуждает снять куртку, изображая

11

E luo si (кит.) – Россия.