Искушение Тьюринга. Давид Лагеркранц

от него?

      – Это допрос?

      – В общем, нет.

      – Алан по-своему наслаждался всем этим… в смысле, судебным расследованием, процессом…

      Корелл вздрогнул. Это прозвучало как насмешка.

      – Или нет, – поправился Джон Тьюринг. – Он воспринял все настолько серьезно, что увидел в этом повод для дискуссии о границах «да», «нет» и «собственно, нет», и обратил все в логический парадокс.

      – Я всего лишь спросил…

      – Мне нечего было возразить на это, – продолжал Джон, уже мягче. – Так о чем вы меня спросили?

      – Вы отвернулись от Алана?

      – Он и сам меня отталкивал. Пенял, что я не понимаю, как тяжело приходится гомосексуалистам.

      – Он имел в виду?..

      – Что эти люди – изгои. Он прочел мне целую лекцию, но – видит Бог – мне и без геев было чем заняться. Его же делом, черт возьми! Но брат этого не понимал. «Тебя волнует только твоя слава», – сказал он мне, и это было неправдой. Я думал о нем, я старался, чтобы он пострадал как можно меньше, но брат… он просто сошел с ума на этой почве.

      – На какой?

      – За пределами своего интеллектуального мира Алан выглядел чудовищно наивным.

      – Но вел себя вполне разумно во время расследования. – Корелл вдруг решил, что его роль в этой беседе скорее возражать, нежели соглашаться.

      – Похоже на то, – Джон Тьюринг кивнул.

      – Как он воспринял наказание и… то, что называют лечением?

      – Не могу сказать точно, – ответил Джон Тьюринг. – Но как можно воспринять такое…

      – О чем вы?

      – Пичкать мужчину эстрогеном; что может быть унизительнее?

      «Эстроген», – мысленно повторил Корелл. Он хотел было спросить Тьюринга, что это такое, но устыдился своего невежества.

      – И что, это помогает? – спросил он вместо этого.

      – Разве что на короткое время, – ответил Тьюринг. – В перспективе такое лечение могло бы только навредить ему. Подозреваю, Алан вообще был для них подопытным кроликом. В этом направлении будто бы велись какие-то исследования, но ни к каким определенным результатам они не привели. В любом случае этим занимаются не так давно. Алана использовали как лабораторную крысу… просто уму непостижимо… С другой стороны, пичкать людей эстрогеном… не это ли делали нацисты в концлагерях? Простите, не могу говорить об этом спокойно… Не уверен, что выдержал бы, если б увидел Алана после всего этого.

      Они стояли у дверей морга. Кореллу вдруг захотелось – он сам не мог сказать почему – признаться Джону Тьюрингу, что он тоже учился в школе «Мальборо».

      – Вам известно, где был ваш брат во время войны? – спросил он вместо этого.

      – Почему вы спрашиваете?

      – Подозреваю, он выполнял какое-то важное правительственное задание.

      – Возможно. Точно не могу сказать, но жил как будто где-то между Кембриджем и Оксфордом. В компании таких же светлых голов.

      – То есть? – не понял Корелл.

      – Правительство разместило всех умников в одном месте.

      – Зачем?

      – Точно не знаю. У меня