Светлой по Тёмному. Купава Огинская

созданием, чем один темный.

      – Эри, отпусти их.

      Неохотно подчинившись, упрекнула Ристана, глядя вслед улепетывающим детям:

      – Ты же вроде темный, так чего такой добренький?

      – Они все равно больше не вернутся, – рассеянно ответил он, что-то внимательно рассматривая у меня на голове, – какой смысл пугать их дальше?

      Я неловко мялась на месте. Влажная от росы трава холодила ноги.

      – Чего?

      – Для страшного злодея, превращающего детей в удобрение ты выглядишь совершенно несолидно, – с серьезным выражением лица он пригладил мои торчащие во все стороны волосы.

      – Сам такой же, – проворчала я, отстранившись, – и вообще, главное не внешность, а возможность воплотить угрозу в жизнь. Меня нужно бояться уже хотя бы просто потому, что я действительно могу превратить человека в удобрения.

      И это было чистой правдой. Под воздействием магии земли человеческие ткани разлагались быстрее, облегчая растениям процесс питания. Я точно знала, что в далекие, дикие времена подобным образом даже казнили преступников. В сознании те оставались довольно долго, прекрасно осознавая, что с ними происходит.

      – И даже меня? – не имея возможности больше приглаживать мои волосы, он взъерошил свои.

      – Тооолько не тебя, – поспешно открестилась я от такого счастья, – вы, тёмные, вид плохо изученный. Вдруг из вас и не удобрение вовсе получится, а наоборот какой-нибудь яд?

      Оспаривать мои подозрения Ристан не стал, тем самым их только усилив. Вместо этого он молча направился в дом.

      Уже после завтрака, когда я относительно проснулась и осознала, что мои действия могут иметь вполне серьезные последствия, приуныла и весь остаток дня беспокойно оглядывалась по сторонам, опасаясь, что запуганные мною нарушители пожалуются на злобную тетеньку ведьму и недовольные жители напишут письмо в академию.

      Ристан моих терзаний не замечал и очень удивлялся, видя как все валится у меня из рук.

      Я отмалчивалась и только в тайне надеялась увидеть на тропинке толпу недовольных женщин, спешащих к нашему домику, в котором мы весь день проводили инвентаризацию, в едином порыве чинить расправу над наглой девицей, посмевшей запугать их детей.

      Тогда бы я могла успокоиться, смириться с тем, что жертвы моего плохого настроения все рассказали родителям – а те, скорее всего, уже написали письмо директору – и начинать готовиться к серьезному разговору с братом. Жалобу он бы точно не оставил без внимания.

      Но никто так и не пришел. Если дети кому-то и рассказали о своем утреннем приключении, то точно не взрослым.

      Меня это вполне устраивало.

      ***

      – Ну, – перекатываясь с пятки на носок и обратно, я снисходительно разглядывала тёмного, по какой-то неведомой мне причине, решившего сходить со мной к полю, – и чем ты мне тут можешь помочь?

      – Ближайший оберег где?

      – Вон там, – оберег находился от нас на расстоянии нескольких сотен метров. Вбитый в землю колышек, с деревянным