Светлой по Тёмному. Купава Огинская

утром предприимчивый дедушка гордо продемонстрировал нам старенький домик с заросшим травой, покосившимся забором, и угнездившейся под крышей стайкой воробьев – наше временное жилище – и тут же потащил знакомиться с местом нашей работы, не дав даже толком осмотреться, не говоря уже о том, чтобы распаковать вещи.

      Зато перед полем мы стояли долго. Староста вдумчиво оглядывал порыжевшие, высохшие колосья и теребил бороду.

      Я же пыталась справиться с шоком.

      Посевы не просто болели. Создавалось такое впечатление, что они на последнем издыхании, и вот-вот отправятся в свой растительный рай, где без перебоев светит солнце, ночи тёплые, а дождик идёт когда нужно, а не когда ему захочется.

      Некоторые уже отправились. То здесь, то там можно было увидеть почерневшие, скрюченные стебли погибших растений.

      – А что с оберегами?

      – Разряжены.

      – И вы так спокойно об этом говорите?! – возмущение моё было вполне оправданным. Обереги защищали посевы от распространённых болезней и паразитов. Заряда в одном таком деревянном кругляше, со стандартным набором заряженных рун, хватало на три года, а их подзарядка была довольно простым и недорогим делом.

      – Мы приглашали магов трижды за последние два месяца, – угрюмо сообщил староста, – обереги разряжались в течение недели.

      – Может они неисправны?

      – Никаких неисправностей не обнаружили, – дед Ноха, почесал щеку, увязнув пальцами в густой седой бороде, – но на всякий случай заменили. Бесполезно.

      На лоб, тонко звеня, присел комар. Отмахнувшись от него, я беспомощно посмотрела на Ристана, который, видимо, со всем уже смирился и выглядел вполне работоспособным.

      – По ту сторону деревни есть ещё два поля, – признался староста. Я похолодела, – но с ними все в порядке.

      – Обереги разряжаются только здесь? – поинтересовался Ристан, оглядывая поле.

      – Да.

      – И посевы заболели в одно время с появлением нечисти? – продолжил расспросы Ристан.

      – Да.

      – Есть идеи, что это может быть? – бодро спросила я, почти уверенная в положительном ответе. Ну не может у человека, с таким деловым видом осматривающего поле, не быть никаких идей.

      – Нет.

      Одно короткое слово и весь мой едва живой оптимизм был погребен под тяжестью осознания: простой эта практика не будет.

      Упаднические мысли и сомнение в собственных силах оставили меня только в лесу, который мы пошли осматривать сразу после поля.

      Староста проводил нас до пролеска, но дальше идти отказался, мотивируя это тем, что он не охотник и не маг, и ему не хотелось бы стать сытным завтраком для нечисти.

      Вдыхая полной грудью особый, лесной воздух, я решительно не понимала старосту. Прогулка по лесу стоила несущественного риска быть кем-нибудь съеденным.

      Высокие стволы, старых сосен поскрипывали на ветру, где-то совсем рядом звонко просвистел зяблик. Дробно стучал дятел.

      Лес полнился звуками. Живыми и умиротворяющими.

      – Хорошо-то