Искажение. Вадим Панов

В океане отражения становятся самостью и обретают силу, сплетаются с образами других городов и возвращаются в мир неба, чтобы пролиться на твердь каплями бесчисленных подобий.

      Капли дождя падают на камни, и хоровод начинается сначала.

      А Питер любит дождь, ведь рождался под его шёпот, стонал в его грозах, рычал в его громах. Рождался под мелкую водяную пыль, рассеянную в воздухе, рождался под тяжёлыми тучами. Рождался к славе и величию.

      Питер любит дождь, но сегодня ограничился его паутинкой, которая едва расчертила Город тончайшими серыми линиями и тут же исчезла, прихватив с собой набежавшие ночью тучи. Город ясно улыбнулся и приветствовал солнце полуденным выстрелом.

      – Бытует мнение, что некроманты настолько мрачны, что не терпят ничего, кроме Тьмы и ночи, – негромко произнесла женщина, оглядываясь на Петропавловскую. – Что наш удел – кладбища и холодные склепы, и в небе мы видим только Луну.

      – Разве не так? – удивился её спутник.

      – Так, но не для всех. – Она легко улыбнулась, вновь взяла мужчину под руку, и они продолжили неспешную прогулку по набережной. – Мне, к примеру, нравится наше солнце: редкое и прекрасное. Я наслаждаюсь облаками, украшающими синее-синее небо, но именно облаками, не тучами, которые так часто захватывают Город. Облака переменчивы, как мир, в них есть нежность любви и романтика свободного полёта. Мне нравится думать, что однажды моя смерть сольётся с отражением облака, моя кровь сделает его розовым, словно от закатного взгляда, и может быть, оно всплакнёт… но не сильно, уронит пару капель грустного дождя и медленно полетит в океан, возвращая себе первозданную чистоту. И растворяя меня в мире…

      Мужчина слушал спокойно, но вздрогнул на словах о первозданной чистоте – баалы не часто произносили подобное. Юлия вновь улыбнулась.

      – А что о своей смерти думаете вы, Зиновий?

      – Она неотвратима, – вздохнул тот. – К сожалению.

      – Неотвратима для тех, кто мыслит узко, – не согласилась женщина. – Призвание позволило мне познать все нюансы Некро, и уверяю: неотвратимость смерти сильно преувеличена. Древние бессмертны, принципалы бессмертны, некоторые баалы Первородных и некоторые Божественные тоже бессмертны… Нас окружают многочисленные исключения из самого твёрдого правила.

      – Но никто из перечисленных не насладился вечной жизнью, – обронил мужчина. – И даже Древние недавно покинули нас… Убить можно всех.

      – В этом вы правы.

      Зиновий, которого в отражении Города звали Портным, и Юлия, вдова Александер, встретились, как туристы, – на Адмиралтейской набережной – и теперь медленно шли в сторону Английской, не останавливаясь, но и не торопясь, поскольку на Благовещенском мосту им предстояло расстаться. Их сопровождал телохранитель Юлии – ехал в машине, не приближаясь и не привлекая внимания, отчего собеседники казались влюблёнными, вышедшими в солнечный денёк на романтическую прогулку вдоль Невы.

      Но так только казалось.

      – Странно, что мы с вами до сих пор не встречались.

      – Я – затворник, –