Разлучающий поток. Уильям Моррис

и остановился на уступе над водой. Юноша тотчас сообразил, что это девочка, примерно его возраста, со струящимися по плечам рыже-золотистыми волосами, одетая в короткий плащ из тёмно-синей ткани. И больше, насколько Осберн мог разглядеть, на ней ничего не было. Как уже говорилось, он, по просьбе Стефана, пришёл к берегу в своих ярко-алых праздничных одеждах. Девушка подняла взгляд и, увидев, что на восточном берегу стоит юноша, в удивлении отшатнулась, а затем вновь подалась вперёд и всмотрелась в него, прикрыв рукой глаза: с юга, играя на воде множеством ярких бликов, светило солнце. Между детьми было всего лишь тридцать футов воды, но из-за её бурления, клокотания и стремительного течения они с трудом могли расслышать друг друга. Поэтому девочка, хлопнув в ладоши, закричала звонким чистым голосом:

      – О, прекрасное создание, кто ты?

      Осберн засмеялся и так же громко ответил:

      – Я муж, но ещё мал годами, а потому меня называют мальчиком, парнем или отроком. А кто же ты?

      – Нет-нет, подожди, – отвечала она. – Мне следует сперва подойти поближе. Здесь слишком широко, чтобы пытаться перекричать волны. Поднимись к вершине берега со своей стороны, а я тем временем сделаю то же самое со своей.

      С этими словами она развернулась и начала карабкаться на вершину утёса, цепляясь за сломанные чёрные стволы и сланцевые выступы. Хотя Осберн и был мальчишкой, и притом не из трусливых, он задрожал, и сердце его забилось сильнее, когда он увидел, как это маленькое создание пустилось в свой гибельный путь наверх. Юноша не мог оторвать от девочки глаз, пока она, наконец, не оказалась в безопасности на полянке. Тогда он повернулся и быстро взбежал на восточный холм, достигнув его вершины как раз в тот самый момент, когда его новая знакомая забежала на мыс со своей стороны.

      Юноша молчал, пристально рассматривая её, она же, запыхавшись, тоже не могла вымолвить ни слова. Наконец, она произнесла:

      – Теперь мы настолько близко друг к другу, насколько это возможно сегодня, да и на много дней вперёд или даже на всю нашу жизнь. В общем, давай поговорим.

      Она поставила ноги вместе, протянула вперёд руки, да так и застыла, словно ожидая, что юноша начнёт говорить. Но он долго не находил слов, и, наконец, она сказала:

      – Удивительно, почему ты не заговоришь вновь. Твой смех подобен песне милой птицы, а твой громкий, невинный голос прекрасен.

      Юноша засмеялся:

      – Что ж, тогда я буду говорить. Расскажи мне, кто ты. Ты из рода фей? Для гномов ты слишком мила.

      Девочка хлопнула в ладоши и засмеялась:

      – Я смеюсь не над твоим вопросом, просто я рада вновь слышать твой голос. Нет, нет, я не из фей, а из детей человеческих. А ты, ты не из сынов ли духов земных?

      – Не более, чем ты, – ответил Осберн. – Я тоже сын поселянина, но отец мой умер, как и моя мать, поэтому я живу в Ведермеле, вверх по течению, с моими дедом и бабкой.

      Она спросила:

      – Они добры к тебе?

      Юноша вытянулся:

      – Я