Дилетантское прощание. Энн Тайлер

ладно, сама виновата, гостей мы не ждали. Пегги укутала меня как маленького, и я сжался в комочек.

      – Один раз мама простудилась, так отец заставил ее съесть луковицу. Правда, маму тотчас вырвало.

      Уши у меня слегка заложило, голос Пегги слышался глухо, как сквозь сон.

      Поспевший чай и впрямь смягчил мне горло. От пара дышать стало легче. Я потихоньку прихлебывал, съежившись под одеялом.

      – Наверное, стоило обработать луковицу, – говорила Пегги. – Может, проварить ее в меде. У меда, знаешь ли, прекрасные антибактериальные свойства.

      Она уже протирала столешницы. Я не пытался ее остановить. Что толку? Я допил приторно-сладкий чай, молча поставил кружку на стол и побрел в гостиную. С тихим шуршанием «плед» волочился шлейфом, подметая крошки и соринки с пола. Я рухнул на диван. Свернулся калачиком, чтобы не мешали газеты, и крепко уснул.

      Меня разбудила хлопнувшая входная дверь. Пегги ушла, подумал я, но услышал, как звякнули ключи, брошенные в фарфоровое блюдо в прихожей.

      – Дороти? – окликнул я.

      – М-м-м? – На ходу читая открытку, найденную в корреспонденции под почтовой щелью, сквозь арочный проем жена вошла в гостиную: – Ох! Ты заболел?

      – Чуток рассопливился. – Я с трудом сел и посмотрел на часы: – Сейчас пять!

      Дороти не поняла:

      – У меня пациент не явился.

      – Я проспал весь день!

      – На работу не пошел? – спросила Дороти.

      – Пошел, но Айрин отправила меня домой. Жена фыркнула: она знала характер Айрин. – А потом пришла Пегги, принесла суп. Опять фырканье: она знала и Пегги. Дороти бросила почту на журнальный столик и скинула сумку с плеча. Дамские сумочки она не признавала и вечно ходила с битком набитой потертой сумкой коричневой кожи – в старых черно-белых фильмах такие носили шпионы. На белой врачебной куртке виднелся диагональный след от ремня. Дороти часто принимали за повара, только не главного. Порой меня это смешило, но не всегда.

      Дороти прошла в кухню, чтобы перекусить крекерами. Она всегда завершала свой рабочий день ровно шестью крекерами – «рекомендованной порцией», указанной на упаковке. Жена моя рабски следовала подобным рекомендациям, даже если это касалось половинки кекса (но дело далеко не всегда ограничивалось питанием).

      Да вот беда, в тот день крекеров на месте не оказалось.

      – Ты не видел мои крекеры? – из кухни крикнула Дороти.

      – Что? Нет. – Я спустил ноги на пол и закутался в «плед».

      – Не могу найти. На столе их нет.

      Я промолчал, поскольку сказать было нечего. Через секунду Дороти возникла в дверном проеме:

      – Ты убирался в кухне, что ли?

      – Кто, я?

      – Столешницы пустые. Ничего не могу найти.

      Я поморщился:

      – Наверное, Пегги постаралась.

      – Лучше не лезла бы. Куда она подевала крекеры?

      – Понятия не имею.

      – Я посмотрела в шкафах, в кладовке…

      – Позже найдутся, – сказал я.

      – А сейчас что мне есть?

      – Может, сухарики?

      – Я