С того света. Бернар Вербер

мое тело!

      Он повторяет свое приказание несколько раз. Тома проявляет беспокойство, открывает глаза, трет веки, словно прогоняя воспоминания о только что происшедшем, встает с постели, посещает туалет, пьет воду, снова ложится и засыпает.

      – Помни, никакой кремации, иначе тебе обеспечены еженощные кошмары! – припугивает его для верности Габриель.

      Тома снова ворочается, сучит ногами на матрасе и кричит: «Нет, нет!»

      Габриель, полагая, что добился своего, опять взмывает в парижское небо.

      Вдали он различает другие блуждающие души: большинство смирно гуляет по земле – видимо, просто по привычке. Без сомнения, они, как и он, позволяли себе удовольствие летать, но потом уяснили, что им приятнее ходить, сидеть, вообще вести себя как живые люди.

      Над ним пролетает самолет. Габриель поднимается на высоту полета лайнера и позволяет ему пронзить себя. Души всех пассажиров успевают его пощекотать.

      Проносясь над Эйфелевой башней, описывая круги вокруг башни Монпарнас, планируя над Трокадеро, писатель говорит себе, что настало время проанализировать все преимущества своего нового положения, иначе все положительное пройдет мимо. Перед ним открываются небывалые возможности, поэтому надо вспомнить, чего ему больше всего хотелось при жизни. Ответ прост: попасть в жилище какой-нибудь знаменитости и понаблюдать за ее сном.

      Он останавливает выбор на молодой кинозвезде, чью виллу видел в журнале. Найти ее совсем нетрудно. Он влетает к ней в спальню, приближается, чтобы ее потрогать, но его пальцы проходят сквозь спящую. А ему так хотелось ее почувствовать и даже поцеловать!

      Во сне актриса поворачивает голову и убирает с лица волосы. Вблизи она оказывается вовсе не такой красоткой, как на фотографиях: на щеках прыщики, кожа лоснится.

      – Ага, подсматриваем за спящими голыми девушками?

      Габриель вздрагивает, как ребенок, застигнутый за неподобающим занятием. Он узнает голос, потом и лицо того, кто произнес эти слова.

      – Дедушка!

      – Да, это я, Габи.

      – Что ты здесь делаешь, дедуля?

      – То же самое, что ты, разбойник: пользуюсь тем, что умер, чтобы подглядывать за девушками.

      И он шутливо шлепает внука, при этом протыкая его насквозь.

      – Если серьезно, то при твоей жизни, Габи, я никогда не упускал тебя из виду. Теперь ты мертв, но мне по-прежнему небезразлично, что с тобой происходит.

      – Ты следишь за мной с самой моей смерти?

      – Конечно! Я находился над тобой, просто ты не удосуживался поднять голову.

      Актриса всхрапывает и легонько пукает, вызывая у двух эктоплазм приступ хохота.

      – То-то! Чего только не насмотришься после смерти! Но шутки в сторону: неважно, что ты все видишь и все понимаешь, использовать эти знания практически нельзя…

      – Говоришь, ты следовал за мной? – перебивает деда Габриель. – Зачем?

      – Твои смешные младенческие гримасы доставляли мне наслаждение.