«Вратарь, не суйся за штрафную!» Футбол в культуре и истории Восточной Европы. Сборник

третьей знаменательной вехой латвийской архитектуры – после Братского кладбища и памятника Свободы. И о преображении пустыря в будущее «сердце города» говорилось неоднократно, поскольку площадь Победы оставалась пока единственным проектом авторитарного режима. Закладные камни обоих других памятников были установлены, напротив, еще в период парламентаризма, и в этом смысле площадь Победы по любой шкале ценностей тоже выходила на первое место. Не говоря уже о том, что смена политической системы в 1934 году в каком-то смысле ограничивала готовность Зале создавать новые памятники монументального искусства для Латвии. Однако шанс показать себя в третий раз на этом поприще решительно перечеркнул отзыв жюри конкурса, состав которого утверждал лично президент Ульманис.

      Одну из трех первых премий жюри присудило заявке двух граждан Латвии, частично с немецкими корнями. Фридрих Карл Скуиньш (1890–1957) и Георг Дауге, который был младше на полтора десятилетия, предлагали несколько четче, чем большинство прочих участников, наглядное деление местности транспортной осью, которая на левом берегу должна была представлять некое подобие оси на правом, значительно более прямолинейной – оси, которую образовывали улица Калькю и бульвар Бривибас (бульвар Свободы).

      Ил. 2. Модель проекта площади Победы, арх. Фридрих Скуиньш и Георг Дауге

      Отгороженные от берега реки компактными общественными постройками, пятна стадиона и площадки для певческих фестивалей располагались, согласно этому проекту, в точности симметрично относительно разделяющей их посредине аллеи. В конце аллеи была предусмотрена башня высотой 60 метров, у которой могли завершаться праздничные шествия. Ее предлагалось использовать как место памяти героев народа, наверху же сооружения возможно было представить себе чашу для Огня победы.

      Проект Скуиньша и Дауге заслуживает здесь столь подробного описания и чести быть отнесенным на передний план среди других проектов-победителей, поскольку после повторного рассмотрения всех заявок, поданных на конкурс, именно Скуиньшу доверили руководство разработкой окончательного проекта. По горькой иронии судьбы, архитектору, удостоившемуся этой высокой чести, оставалось жить на родине совсем недолго. Именно немецкие корни склонили его к решению участвовать в несколько поспешном «переселении» прибалтийских немцев вследствие пакта Молотова – Риббентропа 23 августа 1939 года. Переселение предполагалось еще в секретном соглашении между Германией и Советским Союзом, перед тем как в октябре 1939 года, параллельно с фактическим началом процесса миграции, между рейхом, латвийским и эстонским правительствами были заключены официальные соглашения, в которых, устанавливая порядок освобождения прибалтийских немцев от латвийского и эстонского гражданства, обходили молчанием прежде всего имущественные вопросы. Меньшинство прибалтийских немцев