Странник. Петр Катериничев

доиграться?

      – Нет.

      – Правильно не боишься! Ты уже доигрался, понял?! Уже! Олег крякнул досадливо:

      – Ну вот... А ведь так складно беседовали.

      – Складно? Ты, сучий выползок, подставил меня! Меня! Кто тебя надоумил сочинить опус для этого гнилого брехунка?

      – Никто.

      – Тебе придется сказать, Данилов. Ты прав, здесь вовсе не личное. Здесь интересы! Такие крутые интересы, о которых ты даже не догадываешься! – Бокун замолчал на полминуты, добавил тоном ниже, почти прохрипел, а в голосе его слышались нескрываемые ненависть и страх:

      – Ну а если догадываешься, то тем хуже. Для тебя.

      – Ой, боюсь, боюсь, боюсь... – скривившись в усмешке, запричитал Олег. – Я коньячку выпью? Для восстановления душевного подъема?

      – Я не собираюсь тебя тут потчевать, Данилов.

      – Да у меня с собой. – Не дожидаясь приглашения, Олег одним движением достал из сумки плоскую фляжку «Мартеля», открутил пробку. – К тому же хочу закрепить сложившиеся между нами теплые доверительные отношения и переход на «ты». Тебе, Фокий, в карандашницу плеснуть или из горла будешь?

      – Прекратите паясничать!

      – Хозяин барин. Была бы честь предложена. – Олег сделал глоток, посмаковал. – Способствует нормализации коронарно-мозгового кровообращения, знаете ли.

      – "Мартель"?

      – Грешен: люблю себя побаловать. – Олег расслабленно откинулся на стуле, обвел взглядом кабинет, закончил:

      – Хорошо. Кажется, О'Генри сформулировал: если тебя окружает роскошь, то не важно, кому она принадлежит.

      – Ваш О'Генри был всего лишь слюнявый писака и словоблуд. А потому не уразумел смысла этой жизни: кому что принадлежит – это и есть самое важное.

      – Каждый в жизни самое важное выбирает сам.

      – Как бы не так. Посадить тебя, Данилов, за «колючку» да не покормить с месяцок – что запоешь?

      – Это философский выпад или конкретное предложение?

      – Это жизнь. А как она для тебя сложится в дальнейшем...

      – Блестяще. С божьей помощью. Так и будет.

      Некоторое время Бокун сидел в кресле неподвижно. Гнев прошел, красные пятна потускнели, он спросил деловито и вполне миролюбиво:

      – Вернемся к нашим делам?

      – Как сказал некий герой в одном фильме: «Да какие у нас с вами могут быть дела?»

      – Кто вам заказал статью, Данилов?

      – Никто. Личная инициатива.

      Бокун вновь закаменел лицом, пожевал губами:

      – Вы не хотите идти нам навстречу.

      – Я же говорил, господин Бокун, я скажу вам чистую правду, но вы мне не поверите.

      – Хорошо. Сформулируйте так, чтобы я поверил. Или ответьте на вопрос: зачем вы это сделали?

      – Коротко?

      – Да как получится.

      – По глупости.

      – Да?

      – Такие, как вы, Фокий Лукич, чувство собственного достоинства считают глупостью, не так?

      – Ну-ну, я слушаю.

      – Мне надоело читать здешние газеты и смотреть здешний «ящик»... Заказные статьи, заказные передачи...

      – В Москве по-другому?

      – В