Вестник смерти. Алексей Калугин

а заодно и демонстрировал всем присутствующим, в сколь близких, почти дружеских отношениях находится он с вестником смерти.

      – Присаживайся к нашему огню, – произнес кто-то из присутствующих.

      Голос не был похож на дребезжание сухих горошин в бычьем пузыре, как у говорившего до этого мертвяка. Тот, кто подал голос на этот раз, заметно шепелявил и временами делал короткие паузы, производя при этом странный звук, словно бы втягивая в себя воздух сквозь едва приоткрытые губы.

      Обернувшись, Антип посмотрел на того, кто произнес эти слова. Внешне это был человек из плоти и крови, только с очень бледным лицом и большими, чуть заостренными кверху ушами. Глаза у него были желтого цвета с вертикальным, как у хищника, разрезом зрачков. Антип догадался, что это был упырь, хотя никогда прежде видеть упырей ему не доводилось.

      Упырь подобрал полы надетого на нем драного балахона и подвинулся в сторону, освобождая для гостя место на ступенях склепа.

      Антип благодарно улыбнулся и, обойдя круг нежити, занял предложенное ему место. Рядом с ним пристроился и улыбающийся Луконя. Заплечный мешок Антип скинул со спины и поставил между ног, а нож снова сунул за голенище.

      Осмотрев внимательно всех собравшихся у костра, Антип насчитал семь упырей. Остальные были мертвяками. Все они были одеты в ветхие, изорванные лохмотья, по которым было совершенно невозможно составить хоть какое-то представление о первоначальном виде одежды, частью которой они в свое время являлись. Возможно, именно поэтому навье выглядели хотя и жутковато, но одновременно и довольно-таки жалко.

      Странным был и костер, вокруг которого собралась нежить. Синеватые языки пламени скользили по нескольким сложенным крест-накрест поленьям, при этом они оставались совершенно целыми, не обугливаясь, не выбрасывая вверх искры и не превращаясь постепенно в золу. При взгляде на этот костер Антипу сразу же вспомнились истории о ведьминых огнях, горящих ночами на кладбищах.

      – Что привело вестника смерти в наши края? – проскрипел один из мертвяков, тот самый, которого Луконя назвал Сартопулосом. – Среди нас живых не сыщешь, а нам самим смерть уже не страшна.

      Рот мертвяка приоткрылся в зловещем оскале, что в его исполнении должно было изображать приветливую улыбку.

      – Я здесь проходом, – ответил Антип и для солидности кашлянул в кулак.

      – Он к Запрудам идет, – тут же вставил Луконя. – А я, встретив его на кладбище, предложил с нами ночку скоротать. Так что не сидите, как мертвые, а угощайте дорогого гостя!

      Едва Луконя произнес эти слова, как двое мертвяков поднялись со своих мест и скрылись за полуоткрытой дверью склепа. Движения их были медленными и угловатыми. Казалось, что к ногам их привязаны пудовые гири, и, чтобы сохранить равновесие, мертвяки держали руки расставленными в стороны.

      Насколько мог судить Антип, упыри были куда более живыми и подвижными, чем остальные навье. Но и они производили впечатление глубоких старцев, способных разве что только на то, чтобы вспоминать