Перстень царицы Савской (сборник). Генри Райдер Хаггард

в бессознательном состоянии. Если бы я попытался самостоятельно повести наш отряд, то Шадрах и все остальные абати попросту дезертировали бы, бросив и нас, и верблюдов, и поклажу. Они с облегчением сняли бы с себя ответственность перед своей правительницей, сославшись на то, что мы по своей воле отказались от их помощи. Нет, это не годится, я поступил правильно: пусть нас ведет Шадрах. Перед заходом солнца Квик заглянул ко мне в палатку и предупредил, что верблюды готовы. Я спросил его, что он думает о нашем предстоящем походе.

      – Мне все это не нравится, доктор, – ответил он, помогая мне укладывать вещи, – я, как вы знаете, не доверяю этому метису или как там его… Абати называют его Кошкой – по-моему, очень подходящая для него кличка. Как раз сегодня он и показал нам свои коготки. Во-первых, эта бестия ненавидит нас всех, а не только мистера Хиггса. Во-вторых, мы ему попросту мешаем: ему хочется поскорее отделаться от нас и вернуться в этот свой Пур или Мур, а нас потерять где-нибудь по пути. Ищи-свищи! Вы видели, как он, уходя, взглянул на профессора? Он готов убить его. Капитану он попросту льстит, как принято на Востоке, но разве можно верить медоточивым словам? В общем, я жалею, что капитан не позволил мне расшибить ему башку. Я уверен, что его мозги сразу прочистились бы.

      Случилось так, что башку Шадраху все же расшибли, но при других обстоятельствах. Расскажу обо всем по порядку. Согласно его распоряжению, зажгли камыши, чтобы часовые абати заметили условный знак, хотя задним числом я убедился, что сигнал этот предназначался не для них. При свете звезд мы отправились по какой-то полуразрушенной и, вероятно, очень древней дороге. Едва занялась заря, мы свернули в сторону и расположились посреди развалин заброшенного города, построенного на некотором расстоянии от отвесных высот Мура. По счастью, мы никого не встретили, нас тоже никто не видел. Я первым заступил на вахту, а остальные, позавтракав холодным мясом, – разводить костер мы опасались – отправились спать. Когда солнце поднялось выше и разогнало туман, я увидел, что мы находимся в густонаселенной местности со следами своеобразной цивилизации. Чуть ниже нас, в пятидесяти или шестидесяти милях, раскинулся большой город Хармак, который я четко различил в свой полевой бинокль. В прошлый раз, когда я посетил эту страну, я не видел Хармак – мы проходили мимо него ночью.

      Это был типичный город западной части Центральной Африки: длинные улицы, застроенные множеством белых домиков с плоскими крышами, несколько шумных торговых площадей. Город окружала толстая высокая стена, сложенная из высушенных на солнце кирпичей, а перед воротами высились две сторожевые башни с постами охраны. В окрестностях города до самого горизонта раскинулись плантации маиса и других злаков. Поля были аккуратно возделаны и ярко зеленели в лучах солнца, радуя взгляд приветливой мирной картиной. Вдали я разглядел несколько деревень. По всем признакам фанги являлись многочисленным народом, и их никак нельзя было назвать дикарями. Неудивительно, что небольшое племя абати,