Перстень царицы Савской (сборник). Генри Райдер Хаггард

досада! – воскликнул капитан, не удовлетворенный ответами. – А не можем ли мы, бросив верблюдов, взобраться по скале, с которой спустилось наше посольство?

      Я вмешался в разговор и разъяснил Орму:

      – Если наше приближение, капитан, будет замечено и если нам согласятся оказать помощь сверху, то лишь при единственном условии: что мы бросим все свое снаряжение.

      – Этот вариант, разумеется, сразу отпадает, если принять во внимание, что́ мы привезли с собой из Англии и с какой целью тащили этот груз, – ответил капитан. – Шадрах, как же мы проберемся мимо фангов и войдем в Мур?

      – Есть только один способ, господин Орм: нам придется прятаться днем и идти ночью. Завтра вечером фанги устраивают большой праздник весны. В Хармаке пройдут торжества, а на рассвете следующего дня племя совершит жертвоприношение главному идолу. После захода солнца у фангов положено угощаться, пить и веселиться. Стражники тоже захотят пировать вместе со всеми, поэтому стражу с постов снимут либо ее будет мало. Я рассчитал наш путь таким образом, чтобы мы явились туда в самую ночь празднества, которую я определил по луне, и надеюсь, что нам удастся проскользнуть в темноте мимо Хармака, а на рассвете достичь расщелины, откуда в Мур ведет прямая дорога. Более того, я заранее подам знак своим соплеменникам, чтобы они приготовились и помогли нам, как только в том возникнет надобность.

      – Какой знак ты подашь? – насторожился Орм.

      – Зажгу камыши. – Шадрах указал на густые заросли высохших камышей, которые окружали нас повсюду. – Так я условился со своим народом, когда покидал Мур много месяцев тому назад. Фанги, увидев пламя, подумают, что это какой-то рыбак развел костер.

      Капитан вздохнул, пожал плечами и с сожалением заметил:

      – Хорошо, Шадрах, что ты знаешь эти места и местное население, как свои пять пальцев. Мы не обладаем такими знаниями, поэтому вынуждены делать то, что ты советуешь. Но признаюсь тебе откровенно: твой план кажется мне очень опасным.

      – Конечно, он опасен, – кивнул провожатый и добавил с насмешкой: – Но ведь вы, чужестранцы, не трусы?

      – Он еще сомневается в этом! Ах ты, собачий сын! – вскипел профессор. – Как ты смеешь так выражаться? Что за фамильярный тон?! Видишь вот этого человека? – Хиггс указал на Квика, который стоял по-солдатски навытяжку и с мрачным лицом наблюдал всю сцену, стараясь понять каждое слово. – Так вот, хотя он и младший среди нас по положению, скажем так, слуга, – при этих словах сержант поклонился, – но в его мизинце куда больше смелости, чем в тебе и во всех абати вместе взятых!

      Сержант снова отвесил поклон и пробормотал сквозь зубы:

      – Надеюсь, что вы правы, сударь, но не поручусь за это.

      – Вы напрасно дерзите, господин Хиггс, – побледнел Шадрах, и на лице его отразилась нескрываемая злоба.

      Я уже говорил, что эти двое ненавидели друг друга. Профессор вел себя с Шадрахом, как будто тот – законченный плут и негодяй, и всячески допекал его своим острым языком.

      – Нечего