Таракан без ног не слышит. Лора КАФ

о срочности и необходимости, но мы совершенно не подготовлены. Для такого похода нужно слишком много. Консервы не смогут храниться долго в такой жаре. Это не север. К тому же на востоке псы. Они сожрут всю экспедицию на третью ночь.

      – А у дикарей есть воулы, которым не страшны псы.

      – Почему так?

      – Дикари добавляют в молоко для телят кровь псов. А в рыбу для взрослых – пёсье мясо. Воулы чувствуют свою пищу и не боятся запаха диких зверей. Три воула легко справляются со стаей в десять – пятнадцать псов. Да дикари как-то обучают их тактике боя « спина к спине».

      – Ну, им это не трудно. Дикари и сами почти животные.

      – Животные, Но с ними можно договориться.

      – О чём ты?

      – Об экспедиции. Дикари постоянно переезжают на новые места. Воулы, повозки. Они добывают себе пищу в дороге и не боятся неизведанного. Их можно нанять. Они ведь приходят в Город торговать? Значит им можно заплатить.

      – Но, согласятся ли они взять с собой целую экспедицию?

      – Не надо столько. Хватит и одного. Пока. Подготовь подробную карту и разработай маршрут

      Корм

      Корм падал сквозь липкие облака отвратительного розового цвета. Он не чувствовал своего тела, но зато ощущал сильную тошноту. Ему было так плохо, что он даже не мог мечтать о том, чтобы всё это кончилось. Он не в состоянии был даже представить себе другое состояние. Когда может быть не плохо, а хорошо. Или, по крайней мере, никак.

      Он падал, но у него не было страха разбиться, потому что там куда он падал не было ничего. И там откуда он падал, тоже ничего не было. Только эти отвратительные розовые облака. И тошнота. И гул. Н-н-н-н-н-нг-г-г-г-а-а-а-а-у-у-у-у-у-м-м-м-м-м э-э-э-э-о-о-о-о-о-л-л-л-л-л-л.

      Кажется, будто эти облака пытаются что-то сказать ему. Но ведь он не знает никаких слов. Он не умеет разговаривать. Он сам – розовое облако. Он сам – ничто.

      Ота

      Ота сидела в самом тёмном углу дома, сжавшись в клубочек. Ей хотелось стать как можно меньше. Ей хотелось, чтобы о ней все забыли, или хотя бы не обращали на неё никакого внимания. Чтобы она спокойно могла выносить своего ребёнка. Это просто чудо, что она смогла понести от своего мужа во второй раз, после того как они родили безымянного. Надо вести себя как обычно, чтобы никто ничего не заподозрил. Ведь стоит сейчас посмотреть на неё и любой поймёт, отчего так сияют её глаза. А чёрные колдуны, они везде.

      – Ота! Ота! Где ты, паршивка? Опять дрыхнешь в тёмном уголку? Козы не доены, а она прохлаждается.

      Ота, вздохнув, поднялась и пошла на зов. Свекровь у неё бранчливая и беспокойная. Сама работает, со свету и до темна, и другим спуску не даёт. Хорошо, сейчас, хоть в себя пришла. А то ведь когда она, Ота, родила безымянного, целую смену за неё боялись. Думали, за черту уйдёт. Не разговаривала ни с кем, плакала целыми днями. Это Старая то Жана? Хозяйство забросила, торговлю тоже. Пришлось Оте самой на рынке стоять. Ничего, научилась, привыкла. С соседками по прилавку познакомилась. Весёлые девушки. Шутили, отвлекали Оту от тягостных мыслей. Научили, как мясо правильно на прилавке раскладывать.

      Ота