Четыре Сына. Рождение легенд. И. Барс

сорвал побрякушку, внимательно рассматривая.

      – Мокрый!? – с очередной красной вспышкой, раздался голос Атонаха из него.

      Дамаск не смог промолчать:

      – Нет, это не Мокрый. Мокрый мертв, как и остальные.

      Повисла тишина. Маг даже подумал, что нужно какое-то слово, чтобы передать сообщение, но пришедший следом ответ разуверил его в этом.

      – Белый?

      – Дамаск.

      – Дамаск, сынок! Что за шутки? Возвращаетесь с Гансом и Ч… Бирмом домой.

      – Нет! Мы не вернемся. Ты обманывал нас! Ты позволил Щербету над нами издеваться! Ты не имеешь права после этого называть нас сыновьями!

      – Дамаск, не глупи. Это все для того, чтобы вы развивались, чтобы познавали себя. Я хочу для вас лишь лучшего. Хочу, чтобы вы стали первоклассными магами, чтобы даже ардальцы вас боялись. Вы мои наследники. Это был единственный раз, когда я просил помощи у Щербета (мне и самому была эта мысль неприятна, но для вашего блага, я готов был прибегнуть к его услугам). Возвращаетесь домой, сынок. Вам ничего за все, что вы натворили, не будет. Щербет больше к вам и не подойдет, если вы захотите.

      – Щербет мертв.

      Медальон снова замолчал. Дамаск знал, что Атонах потрясен, но радости от этого мальчик не испытал.

      – Что ж… – придя в себя, вновь заговорил главарь Гильдий. – Видя сегодня, на что ты способен, это не удивительно. Щербет заслужил смерть.

      – Да это же ты велел ему это сделать! – негодовал Белый.

      – Не пойми неправильно. Смерть Щербета удручает меня, но если бы он не перестарался, ты бы не тронул его. Ведь так, сынок? – тут же ретировался Атонах, но Дамаска это только сильнее разозлило.

      – Нет, не так! Щербет мертв не из-за меня, а из-за своей глупости! Но он был мерзким человеком, и я бы сам рано или поздно сделал с ним что-нибудь. Мы не вернемся обратно. Ты нам не отец, Атонах. И никогда им не был. Если бы ты не натравил на нас Щербета, мы бы служили тебе. Но тебе захотелось быстрей завладеть нашей магией. Поэтому ты предал нас… Нам известно, что это ты убил наших родителей, чтобы забрать нас себе. А этому прощения нет!

      Совсем недавно в мысли Дамаска закрались эти страшные предположения, и он решил проверить их.

      – Кто рассказал тебе о родителях? – спустя несколько секунд, спросил Атонах.

      Белый не понял, то ли это отблеск от медальона, то ли у него глаза заволокло красной дымкой. Он начал часто-часто дышать, пытаясь успокоиться.

      – Белый?

      Когда Дамаск начал говорить, его голос был тих. Казалось, внутри него что-то сломалось.

      – Ты ответишь за это, Атонах. Через десять, пятнадцать лет, ты ответишь! Я заберу у тебя все, что ты имеешь. Я принесу тебе столько горя, сколько ты не приносил всем своим жертвам вместе взятым. Ты пожалеешь, что убил моих родителей…

      – Дамаск, сынок, они были больными нищими…

      – Я тебе не сын!! – крикнул Дамаск и со всей силы запустил переговорный медальон в соседний дом.

      Он тяжело дышал, а в глазах стояли слезы. Только спустя минуту Белый