Четыре Сына. Рождение легенд. И. Барс

постель, а Белый первый раз в жизни захотел врезать мелкому посыльному.

      – Если Атонаху не известно, что мы здесь, то нам нужно просто тихо сидеть. Баба Роза все сама сделает, когда придут его люди, – сквозь зубы терпеливо объяснил он мальчишке.

      – Шах сказал, чтобы вы бежали! Атонах лично сюда заявится и прочешет все углы "Розы"!

      Дамаск и Бирм переглянулись. Не произнося ни слова, старшие мальчишки встали и направились к двери. Белый молча передал крохотную ручку сонного Ганса Бирму и вышел следом за Шлепком. В коридоре было пусто, лишь трещащие магические фонари плохого качества нарушали царившую ночную тишину.

      Спускаясь со второго этажа, мальчишки услышали горячий спор мужчины и женщины.

      – Мне сегодня не до прелюдий! И плевать мне, что твои постояльцы солидные люди. Если не дашь ключи, я все двери вышибу! Одну за одной, и на этот раз возмещать ущерб я не собираюсь!

      Повышал тональности мужской голос. Дамаск с примерзшим к ребрам сердцем узнал Атонаха.

      – Да тебе каждый день не до прелюдий, старый хрыч, не только сегодня. Ты совсем рехнулся? Как у меня могут быть твои дети? Чтобы я их у себя приняла, они должны были дать мне мешок золота или предложить более приятные развлечения. Но вряд ли у них есть хоть один жалкий диал. Так что первый вариант отпадает. А на счет второго… Они еще слишком молоды…

      Послышался звонкий шлепок и яростный крик Атонаха:

      – Ах ты шлюха! Если узнаю, что ты спишь с кем-то кроме меня, глотку перережу!

      Роза заливисто рассмеялась.

      – Я тебя умоляю. Ты совсем не предел моих грез.

      – Да я вырву твой гнилой язык!..

      Смех оборвался и раздался уже серьезный голос женщины.

      – Довольно, Атонах! Твоих золотых детей у меня нет. У нас далеко не все гладко, но я не дура, чтобы в открытую идти против тебя. А теперь будь так любезен, убирайся из моего заведения вместе со своими падальщиками.

      Шлепок аккуратно спустился на пару ступеней и нагнулся, чтобы посмотреть обстановку внизу.

      – С ним пять Воронов… – чуть слышно прошептал он, показав пять растопыренных пальцев.

      – Нет, нет, Роза, – лилейно протянул король Дна. – Я вложил в этих деток душу. Двое засранцев этого не оценили (но мы это исправим), а вот третий, Ганс…

      – Папа! – радостно воскликнул Ганс за спиной Белого, услышав свое имя.

      В ту же секунду одновременно произошло множество событий. Дамаск резко развернулся на Бирма, зажимавшего рот мальчонке, в огромных голубых глазах его читались ужас и паника. Шлепок пуганным зайцем вскочил и бросился наверх, но его заметили. Более того, он запутался в своих ногах и рухнул на лестницу, приложившись лицом о деревянную ступеньку, так что из носа брызнула кровь в два ручья.

      – Они там! – задрожал оглушительный возглас одного из Воронов.

      Раздался топот в направлении лестницы. Адреналин пустил в кровь Дамаска стрелу мощи и силы. Слыша, как Бирм рванул вместе с Гансом обратно, он, вместо того, чтобы последовать за своим братом, быстро спустился на пару ступеней, схватил Шлепка за шкирку и, толкнув его