Револьвер Мегрэ. Жорж Сименон

кивнул, показав, что он его узнал.

      – Входите! Прошу простить…

      Он не уточнил за что.

      Они вошли прямо в большую неприбранную комнату, где Лагранж остановился в нерешительности, а Мегрэ, указывая на открытую дверь в спальню, произнес:

      – Ложитесь снова.

      – Спасибо. Охотно.

      Солнце заливало ярким светом это помещение, непохожее на квартиру. Скорее оно почему-то напоминало цыганский табор.

      – Простите, – повторял мужчина, ложась в неприбранную постель.

      Он тяжело дышал. Его лицо блестело от пота, а круглые большие глаза бегали по сторонам. В сущности, Мегрэ чувствовал себя тоже неловко.

      – Садитесь сюда…

      И, увидев, что на этом стуле лежат брюки, Лагранж снова повторил:

      – Простите…

      Комиссар не знал, куда переложить брюки, и в конце концов повесил их на спинку кровати, сказав решительно:

      – Вчера доктор Пардон сообщил нам, что мы будем иметь удовольствие познакомиться с вами…

      – Я тоже предполагал…

      – Вы были уже больны?

      Он заметил, что его собеседник замялся.

      – Да, я лежал в постели.

      – А когда вы почувствовали себя больным?

      – Не знаю… Вчера.

      – Вчера утром?

      – Кажется…

      – Сердце?

      – Все… Меня уже давно лечит доктор Пардон… И сердце… тоже…

      – Вы волнуетесь за сына?

      Он смотрел на Мегрэ, как некогда толстый школьник Лагранж смотрел на учителя, когда не знал урока.

      – Ваш сын еще не вернулся?

      Снова колебание.

      – Нет… Пока нет…

      – Вы хотели меня видеть?

      Мегрэ старался говорить спокойно, как человек, пришедший в гости. Лагранж, со своей стороны, попытался изобразить на лице слабую вежливую улыбку.

      – Да. Я говорил доктору…

      – Из-за вашего сына?

      Он, казалось, удивился и повторил:

      – Из-за сына?

      И сразу же отрицательно покачал головой:

      – Нет… Я еще не знал…

      – Вы не знали, что он уйдет?

      Лагранж поправил его, как бы считая это выражение слишком категоричным:

      – Он не возвращался.

      – С каких пор? Несколько дней?

      – Нет.

      – Со вчерашнего утра?

      – Да.

      – Вы поссорились?

      Лагранж страдал от этих вопросов, но Мегрэ хотел добиться своего.

      – С Аленом мы никогда не ссорились.

      Он произнес это с гордостью, которая не ускользнула от внимания комиссара.

      – А с другими детьми?

      – Они больше не живут со мной.

      – А раньше, пока они были с вами?

      – С ними было совсем иначе…

      – Я думаю, вы обрадуетесь, если мы найдем вашего сына?

      Лагранж с ужасом посмотрел на него.

      – Что вы собираетесь сделать? – спросил он.

      Он резко поднялся, как здоровый человек, и вдруг снова упал на подушки, сразу обессилев.

      – Нет…