Мегрэ и господин Шарль. Жорж Сименон

водите машину?

      – Когда я куда-нибудь отправляюсь, меня везет Витторио, наш шофер.

      – Вы часто выходите из дома?

      – Почти каждый вечер.

      – Чтобы увидеться с приятельницами?

      – У меня нет приятельниц.

      Мегрэ редко приходилось встречать столь отчаявшуюся и столь загадочную женщину.

      – Вы ходите по магазинам?

      – Магазины я ненавижу.

      – Отправляетесь на прогулку в Булонский лес или еще куда-нибудь?

      – Я хожу в кино.

      – Каждый день?

      – Почти. Если не очень устала.

      Как у всех наркоманов, наступал момент, когда ей надо было подстегнуть себя, и этот момент настал. Было видно, что она много бы дала за рюмку коньяка, но комиссар ничего не мог ей предложить, хотя в шкафу у него и стояла на всякий случай бутылка. Ему стало немного жаль ее.

      – Я стараюсь понять, госпожа Сабен.

      – Сабен-Левек, – поправила она.

      – Как вам будет угодно. Ваш муж всегда исчезал из дому достаточно надолго?

      – На месяц – никогда.

      – Вы это уже говорили.

      – У меня предчувствие.

      – Какое предчувствие?

      – Я боюсь, не случилось ли с ним чего-нибудь.

      – У вас есть причины так думать?

      – Нет. Для предчувствия не надо причин.

      – Вы говорите, что ваш муж известный нотариус.

      – Точнее, известна его контора, а клиентура – из самых отборных в Париже.

      – Как же он может позволять себе периодические отлучки?

      – В Жераре почти ничего нет от нотариуса. Контору он унаследовал от отца, но хозяйничает там по большей части старший клерк.

      – Вы, кажется, утомлены?

      – Я всегда утомлена. У меня слабое здоровье.

      – А у вашего мужа?

      – В свои сорок восемь он ведет себя как молодой мужчина.

      – Если я вас правильно понял, узнать что-нибудь о нем можно, наверное, в ночных кабаре.

      – Наверное.

      Мегрэ задумался. Ему казалось, что вопросы его не достигают цели, а получаемые на них ответы ничего не дают.

      В какой-то момент комиссар подумал, что перед ним сумасшедшая или, во всяком случае, неврастеничка. Он достаточно перевидал их у себя в кабинете, и с большинством хлопот было не обобраться.

      Речь посетительницы казалась нормальной, вразумительной, в то же время создавалось впечатление, что она не совсем адекватна реальности.

      – Вы думаете, у него было с собой много денег?

      – Насколько я знаю, он обычно пользовался чековой книжкой.

      – Вы разговаривали об этом со старшим клерком?

      – Мы не разговариваем друг с другом.

      – Почему?

      – Потому что года три назад муж запретил мне входить в контору.

      – У него были на это причины?

      – Мне об этом неизвестно.

      – Отношения у вас со старшим клерком плохие, но знать-то его вы, по крайней мере, должны?

      – Лёкюрёр – так его зовут – всегда смотрел на меня неодобрительно.

      – Он уже работал в конторе, когда умер ваш свекор?

      – Он поступил туда, когда ему было двадцать