Голубиная книга анархиста. Олег Ермаков

и кулем из бумаги и одеял.

      – Да погаси ты! – прикрикнул Вася и тут же спохватился. – А керосин там в бутыли? Забыли?

      Валя дунула в лампу, оставила свой тюк, пошла обратно и вскоре вернулась с большой бутылью. Они продолжили путь к реке. То и дело из-под ног шарахались кролики. Белые кролики плавали льдинками или снеговыми шапками всюду в ночи.

      – Хыхы, – задушенно смеялся Вася.

      И вот они притащились к разлившейся черной реке. Вася озирался, перенес баул с лодкой под взгорок и велел Вале зажечь лампу, а сам стал разбирать лодку.

      – Так, так… дерьмо… зараза… – бормотал он. – Где насос? А? Вот, вот… Ну, молись, чтоб успели. А то с нас спустит шкуру Эдик. Да и Борис Юрьевич по головке не погладит. Наделала ты делов, Вальчонок!

      И Валя и вправду стала молиться:

      – Ай, должны мы Богу молиться, / Христа милости просить / За Васильево здоровье, / Да за военного человека. / Когда наделяет его сам Господь Бог / Умом, разумом, здоровьем, / Всякой Божьей благодатью, / Да сам Христос Бог Царь Небесный, / Мать Пречистая Царица да Богородица…

      Вася под ее пение накачивал лодку, остро пахнувшую резиной, медленно округлявшуюся. В воду что-то бултыхалось. Вася оборачивался, шмыгал носом, утирал мокрое лицо рукавом пальто.

      Вдруг позади на ферме залаял Джерри. Лай у него был громовой. Вася замер, обернувшись. Замолчала и Валя.

      – А топор мы взяли? – спохватился Вася. – Поищи-ка там…

      Валя принялась копаться в вещах. Лай смолк. Может, на крыльцо кто-то вышел, осмотрелся и, ничего не заметив, ушел, успокоив пса. Но ведь новозеландцы и белые прыгали кругом, разбегались во все стороны.

      – Да спаси, Господи, да помилуй / Всей от скорби, от болезни, / Да от лихова человека, / Да от невернова языка, / Все от слезнева рыданья / Да святым ангелам на радость. / Телесам, рабам на радость… – продолжала Валя.

      И лодка была готова. Вася переводил дыхание. Вставил в пластмассовые уключины весла. Потащил лодку к воде.

      – Иди держи, а я буду вещи носить, – сипло сказал он.

      И Валя придерживала спущенную на воду лодку, а Вася таскал вещи, укладывал в лодку.

      – Все? – спросил он.

      Валя молчала.

      – Так… Так… А топор? Топор-то нашла?

      – Нет, Фасечка.

      – Проклятье, зараза. Придется идти.

      – Не ходи, Фасечка! Не надо! Не надо! Так будем с Божией помощью.

      – Ну да. А костер? Или жердей срубить? Пойду, – сказал он решительно.

      И только направился назад, как вновь залаял Джерри, да уже лаял беспрестанно, не умолкая, чего обычно за ним не водилось. Может, кролики уже бегали перед его носом, и он просто не мог вытерпеть такой наглости. Вася остановился. Послушал и вернулся к реке.

      – Давай, садись.

      – Ой!..

      Валя оступилась и одной ногой ушла в воду.

      – Ну, проклятье! Садись же!..

      Она снова попыталась занять место в лодке и ушла под воду и второй ногой.

      – Ох, ой, Фасечка…

      – Ну!

      Он подтащил лодку. И Валя наконец уселась. Вася с натугой принялся спихивать лодку и от напряжения