Голубиная книга анархиста. Олег Ермаков

севере есть еще неопознанные острова… ну хотя бы один островок… свободы? В южных водах есть один «остров свободы», но свободу там кастрировал Кастро. Как обычно у коммунистов и прочих им подобных… проклятье. Что Пол Пот со свалками черепов простреленных в джунглях, что Мао, что эти мордастые корейцы Чим Бым Ым… Ни Бе Ни Ме про голодающих и мерзнущих сограждан. Зараза…

      Эдик проверил его работу, похмыкал, велел убирать чище.

      Идя к вагончику, Вася увидел, что из железной трубы струится дымок, и улыбнулся, потер нос. А в окне вагончика желтела горящая лампа.

      В вагончике было тепло. Вася сразу скинул робу. И тут же увидел коробку пластмассовую и помрачнел. А Валя ему улыбалась, сидя на койке.

      – Кхм, ну… снова. Валентина?

      Валя аж вздрогнула и вытаращилась на него.

      – Валентина! Ты чего не отнесла коробку?

      Он заглянул внутрь, все было вымыто. Валя отмалчивалась.

      – Сколько времени? – спросил Вася. – Пора уже топать за ужином?

      Валя пожала плечами.

      – У тебя, что, нет часов?

      Она покачала отрицательно головой.

      – Хы. Хы-хы… И у меня нет, – сказал Вася. – Отобрали. Как же мы будем узнавать время?.. Вот дерьмо… И солнца нет.

      Просидев в вагончике еще минут двадцать, Вася решил пойти за ужином. Он позвал Валю, но та снова не хотела идти. Они начали препираться. Вася в сердцах бросил коробку на пол. Потом поднял.

      – Ладно, подруга, хых, пора прекращать это путешествие. Уезжай завтра.

      – Куда?

      – Да в туалет свой!..

      Валя подняла брови и сказала, что туалет уже закрыт и ликвидирован, а вместо него наверху в другом месте поставили такую железную будку.

      – А где же вы тусовались? – спросил Вася.

      Она ответила, что в одном доме после пожара, там кое-что уцелело, крыша, стены, только все сильно обгорело, но они натаскали досок, Мюсляй достал молоток, гвозди, целлофан на окна, а печка там была, вот и зажили. Одна сердобольная женщина, Адамовна, дала им старый диван и раскладушку, одеяла. Другой житель Соборной горы подарил топор. А матушка Татиана вручила две иконы: Одигитрию и Герасима Болдинского. Вот и зажили. А прежних владельцев того дома и той земли уже нет: спьяну и погорели насмерть.

      – Ну вот туда и поезжай нафиг.

      – Да на чем же я уеду отсюдова, Фуджик? – плаксиво спросила она.

      – Фермера попроси.

      – Так он же не таксист? И денег у меня нету.

      – Я дам на дорогу. Никкор мне кинул чуток.

      Валя посмотрела на печку, вытянула руки и пощупала идущий от нее жар. И встала, надела куртку, шапку. Вместе они пошли к щитовому домику.

      Дверь на этот раз была открыта, в окнах уже горел свет. Вася прошел в сени, там постучал в другую дверь.

      – Давай! Заходь! – крикнули.

      Он вошел. В освещенной кухне у стола стояла Надежда Васильевна в фартуке.

      – Здрасьте, – снова поздоровался Вася, держа коробку.

      Старая женщина зыркнула на него и промолчала.

      – Чего рано приперся? – крикнул из комнаты, где на разные