Два в одном. Оплошности судьбы. Владимир Сухинин

внутри него шептал это ему, и он послушался.

      Артем притянул к себе лавку, уселся поудобнее по-турецки, положил на лавку руки и стал выполнять комплекс упражнений, что показал ему его старый учитель. Пальцы толстые и малоподвижные, одеревенелые, словно корни деревьев, не хотели его слушаться и жили своей жизнью. Он настолько увлекся, что не заметил, как в приоткрытую дверь заглянула Чучело и вытаращилась на него. Она несколько минут смотрела, как маг повторяет одни и те же движения пальцами. Видно было, что они его плохо слушались. Потом не выдержала и зашла, неся деревянный поднос.

      – Ваша милость, хватит мучить свои пальцы, – решительно и смело сказала она, – сядьте лучше поешьте, пока горячее.

      Артем оторвался от своего занятия и посмотрел на девочку.

      – Спасибо, красавица! – по-доброму улыбнулся он, забирая у нее поднос. – Никто не плевал? – сначала посмотрев на кашу и подняв глаза, со смехом спросил он.

      – Я не позволила! – заявила она и гордо подняла свою нечесаную головку.

      – Это правильно, – сказал Артем и сразу почувствовал, как он сильно проголодался. Взял оловянную ложку и осторожно попробовал горячую, вязкую кашу. На вкус она ему ничего не напомнила, но было довольно вкусно, и в ней было даже несколько кусков мяса.

      – На топленом свином сале, – сообщила девочка, и он понял, что это здесь считается изысканным деликатесом. Но он был в еде непривередлив. На вкус пищи порой даже не обращал внимания. Когда денег не было, питался чем придется. Поэтому он благодарно сказал:

      – Спасибо, крошка. Ты постаралась?

      Девочка задорно кивнула.

      – Когда Рагунда отвернулась, я стащила ложку и положила в горячую кашу.

      – Молодец! – похвалил ее Артем, уминая кашу с хлебом и прихлебывая молоко из оловянной кружки. – Только не попадись. Тебе сколько лет?

      – Лет? – переспросила она. – Мы считаем веснами. Мне уже шестнадцать весен. Так Рагунда говорит.

      Артем даже есть перестал. Выглядела Чучело лет на десять, максимум на одиннадцать. Он покачал головой и засмеялся:

      – Хорошо сохранилась, я бы больше десяти весен не дал.

      – Это потому что я не человек, – как само собой разумеющееся ответила совершенно спокойно девочка.

      Артем чуть не подавился. Но, запив застрявший в горле кусок хлеба, постарался остаться невозмутимым.

      Глава 4

      – Что скажете, отец Ермолай, по поводу нашего неумехи? Раз, и руками насадил мертвяка на кол, – улыбаясь, спросил конт инквизитора.

      Они сидели за большим столом в компании вместе с женой конта и его сыном, которому исполнилось одиннадцать весен.

      Человек в красной сутане скривился и отпил большой глоток из бокала с вином. Поставил на стол и промокнул салфеткой губы. Сделал он это демонстративно, показывая, насколько его нравы жителя столицы провинции отличаются от грубого и бестактного поведения сельских жителей.

      Конт это заметил,