Шакалота. Цена свободы. Елена Филон

стук каблуков…

      – Что с твоим лицом, Вероника? – ахает её соседка по парте. – Что это такое?

      – Замолчи, – шипит в ответ Светлакова, а я невидящим взглядом смотрю на страницу учебника, прячу лицо за волосами, вытираю мокрые глаза и продолжаю делать вид, что не замечаю, как всё это время Яроцкий пристально на меня смотрит.

      ***

      Перед началом следующего урока меня позвал классный руководитель, чтобы узнать причину моего отсутствия в школе. Пришлось соврать, как и родителям – не очень хорошо себя чувствовала, голова кружилась, пришлось уйти. И либо Нине Эдуардовне до сих пор не донесли с кем и на чём я вчера уехала, либо она просто решила тактично промолчать. До поры до времени, разумеется, а точнее – до разговора с родителями. Не думаю всё же, что на мой побег с Яроцким кто-то станет закрывать глаза.

      Уже после звонка вернулась на урок химии. Ни Макса, ни Светлаковой в классе не было.

      Всю перемену перед третьим уроком Зоя компостировала мне мозги, пытаясь выяснить, что произошло между мной и Вероникой, и едва ли не запищала от восторга, когда я тихонько пробурчала, что не сдержалась и влепила ей пощёчину.

      Чувствую себя из-за этого поганей некуда. Не знаю, как так получилось. И не важно, что она сказала, но я обязана была держать себя в руках. Чем я теперь лучше Светлаковой?

      – По местам! – командует Наталья Ивановна и тяжело вздыхает, когда Макс и Вероника появляются в дверях класса. – Яроцкий… Как всегда. Без опоздания не можешь. Садитесь, чего встали? И кепку сними! Итак, продолжим!

      Не успевает Макс опуститься на своё место, как хватает мою тетрадь, вырывает лист из середины и пишет:

      «У тебя сколько сегодня уроков?»

      Нет, это уже вообще не смешно.

      Сминаю записку в кулаке и продолжаю смотреть в учебник английского.

      – Эй? – шепчет, придвинувшись. – Я ведь и унести тебя отсюда могу.

      – Что тебе от меня надо? – поворачиваю к Максу голову. – Что? Чего ты добиваешься?

      Протягивает руку и кончиком пальца убирает прядь волос с моего лба.

      Отворачиваюсь, утыкаясь взглядом в парту.

      – Просто прекрати всё это, – шепчу так тихо, чтобы он один услышал.

      Вновь тянется к моей тетради. Выхватываю её у него из рук и запихиваю в рюкзак.

      Хватит записок. Хватит всего этого. Только разборок с его девушкой мне не хватало. Трусиха ли я после этого? Да, она самая. Не вижу смысла бороться за того, кто так или иначе рядом не останется.

      А он просто смотрит. Без злобы, без агрессии, без недопонимания. Обычно.

      – Вероника тебе всё рассказала? – решаю коротко и ясно прояснить ситуацию, пока Хромченко под диктовку Натальи Ивановны записывает на доске предложение на английском.

      А Яроцкий по-прежнему молчит. Лишь смотрит, ведь это так просто.

      – Она… она всё не так понимает, – пытаюсь говорить мягче и делать вид, что меня это ничуть не беспокоит. – Так что… так что всё. Ты понимаешь, о чём я.

      «Почему молчишь? Почему смотришь? Ну же… скажи хоть что-нибудь, пока я сама себя снова