Мертвая топь. Денис Петришин

подхватывает его, и на лице сына мелькает яркая отрада. Каля стоит на крыльце дома, из которого тянется душистый аромат еды. Она зовет их, держа ладонь на беременном животе:

      – Рогдар! Радим! Ужинать!

      Во двор с треском вваливаются варяги, ощетинившись топорами. Они вырывают из рук Рогдара сына, волокут за волосы Калю, она кричит, отчаянно бьется, умоляет защитить их, но Рогдар не двигается с места, словно скованный цепями.

      – Рогдар? Рогдар?!

      Вздрогнул и открыл глаза. Малка смятенно глядела на него сквозь танцующее пламя, теплом которого согревала обескровленную ранами руку.

      – Я подумала, тебя надо разбудить. Хрень какая-то снилась – да?

      – Не обращай внимания.

      – Кто она такая?

      – О ком ты?

      – Ну, Каля. Ты бормотал ее имя.

      Не ответил, тяжело вздохнув и перевернувшись на спину. Долго смотрел на шершавый узор крон, мерцающих в свете костра.

      – Рогдар? Что такое совесть?

      Не сразу ответил, задумавшись.

      – Это очень сложно.

      – Почему?

      – Потому что проще в последний раз выйти на поле сечи, чем обратиться к совести. Значительно проще. Ибо между совестью и бойней люди выбирают последнее. Иначе не случилось бы столько войн.

      – Зараза… Ничего не поняла.

      – Я же говорю – это слишком сложно.

      В глубине леса ухнул филин. Ветви в костре зашипели от влаги, дохнули дымом, паром. Рогдар вдруг повернулся к Малке – она не отводила от него взгляда.

      – Почему ты ненавидишь дружинников?

      – Можно попросить? Никогда меня об этом не спрашивай. Никогда – ладно?

      Помолчал. В ее глазах блеснула давняя обида и боль. Лицо помрачнело, сделалось бледным. Она замялась в нерешительности, открыла губы, чтобы что-то сказать, но проглотила слова. Помедлила, собираясь с волей, и с трудом выговорила:

      – Ты простишь меня?

      – За что?

      – Я целилась в тебя. Хотела убить.

      – Ничего ты не хотела.

      – Мне лучше знать. Хотела, хотела.

      – Ничего. Я привык.

      – Странный ты. Какой-то другой. Не такой, как те…

      – Кто такие «те»?

      – Я же просила. Никогда меня об этом не спрашивай.

      Перевернулся к ней спиной и закрыл глаза. Липкий сон плавно растворил его в блаженной пустоте.

      Выждав немного, Малка слегка приподнялась, пригляделась к нему, вновь легла.

      – Рогдар, – шепотом позвала она.

      Он не ответил.

      – Рогдар, ты спишь?

      И вновь тишина в ответ.

      Тихонько поднялась, обогнула костер и присмотрелась к Рогдару. Улыбнулась, подошла ближе и осторожно легла рядом возле его спины. Приблизилась вплотную, прижалась и закрыла глаза, вдыхая его запах.

      Он вдруг взглянул на нее через плечо.

      – Холодно, – резко произнесла она. – Спи давай. И мне не мешай.

      Отвернулась, с трудом сдерживая глупую улыбку.

      – Не спится?

      Исгерд не обернулась.