Мертвая топь. Денис Петришин

прыснула она, озлобленно поджав губы. – Чуть не сдохла со страху…

      Взглянула вслед умыкнувшей лисе.

      – Вот зараза! – Стукнула кулаком в землю. – Ушла, сучка!

      И уткнула в Рогдара пылающий злобой взгляд.

      – Хрена ты мне помешал? Я бы ее грохнула, и…

      – Потому и помешал.

      – Вот и на кой ляд?

      – Животное не виновато, что хочет есть.

      – А я, значит, виновата, что эта сучка давит моих кур?

      – Я этого не говорил.

      – Нет, именно это ты и сказал.

      – Зверя ведет голод, а не разум. Не губи напрасно.

      – Да они же задолбали меня – сил никаких нет! – Она поднялась на ноги. – Зараза! Это уже третья курица за неделю! Не виновата, видите ли, рыжая сучка, что жрать хочет! А я виновата, что тоже жрать хочу?

      Она отчаянно топнула ногой и швырнула лук на землю. Бурча себе под нос, смахнула с подпоясанной плотной рубахи пух, обтряхнула заправленные в онучи мужские штаны. Маленькая, худая и юркая, как мальчишка. За внешней угловатостью, враждебностью скрывалось что-то женственное. Ветер слегка растрепал ее короткие до линии ушей волосы. Это шло вразрез с принятым обычаем в общине. Но для нее это ничего не значило – просто было удобно.

      Рогдар хмыкнул. Местные мужчины вряд ли могли оценить ее растрепанные волосы, неуклюже стриженные ножом. Она не знала, что такое нравиться мужчине.

      – Вот же говно! – всплеснула руками. – Сдохни где-нибудь в кустах, рыжая тварь! Зараза, куренка жалко… Хороший такой был, куренок-то.

      – Легче?

      – Чего? Да хрен там! Мне что теперь прикажешь жрать? Ботвой давиться? Шишки еловые грызть? – В ее голосе мелькнули плаксивые нотки, которые она с усилием подавила.

      – Угомонись.

      – Угомонюсь я, когда сдеру с этой рыжей морды шкуру. Понял?

      – Убьешь ее – придет другая. И дальше что?

      – Значит, и она пойдет на шкуру.

      – Всех не перебьешь. Вместо этого лучше приведи курятник в порядок. Будешь спать спокойно и сытно.

      Прищурилась, метнула на него острый, обозленный взгляд серо-зеленых глаз.

      – Слушай: а ты откуда такой умный вылез? Чего приперся? Упердывай давай отсюда пока в расход не пустила.

      Рогдар вновь усмехнулся. Она угрожала наигранно, неумело.

      – Полегче. Я на охоту иду. Пойдешь?

      – Чего-о? С тобой что ли? Да вали ты к лешему, вояка недоделанный!

      – Я похож на вояку?

      – Я прекрасно знаю, кто ты и кому служишь. Иди отсюда.

      – Почему ты злишься?

      – Почему? Он еще и спрашивает… Зараза, да я сейчас объясню тебе, чего я злюсь! Мне, значит, жрать нечего, и тут припирается княжеский душегуб и говорит, мол, лису голод гонит, а не разум. Разум! Подумать только. Это палач мне про разум будет еще говорить! Знаешь – что? Меня воротит от всех вас. Сначала губите, а потом рассуждаете.

      – Это кого мы