Отчаявшимся небо дает дождь. Юлия Николаевна Горина

от инструмента и робко взглянула на Гора.

      – Это подарок. Тебе.

      – Я… ээээ… – осипшим голосом проговорил Гор, безуспешно пытаясь подобрать слова.

      Она понимающе кивнула.

      – Кто ты, девочка? Откуда? Что ты такое? – он приподнял ее лицо за подбородок, пытаясь если не услышать, то увидеть ответы на дне глаз или в движении губ.

      Но девушка осторожно отстранилась, поправила полы халата на груди, и, бесшумно ступая, ушла в спальню.

      Умывшись, Гор до самого утра перебирал пассажи из ее произведения, записывал ноты и пил кофе одну чашку за другой. Он так и заснул, сидя на диване, с пачкой исписанных листов на коленях и карандашом в руках.

      Толя так и не перезвонил.

      II

      Будильник засвистел в шесть тридцать, но только когда его нежные звуки превратились в злобное визжание, Гор смог наконец продрать глаза.

      С трудом оторвав тяжелую руку от подлокотника, он поднес к глазам закрепленный на запястье тайм–менеджер. "Сколько всего ног у пяти кошек, если одна из них – без одной лапы?" – высвечивалось на дисплее. Справившись со второй попытки с подсчетом конечностей, Гор смог наконец отключить будильник.

      Поморщившись, он поднялся на ноги – и нотные листы c шелестом соскользнули с его колен на пол.

      Тогда Гор проснулся окончательно.

      Ее пальто все еще висело на спинке дивана, а маленькие черные сапожки стояли под входной дверью, куда он отнес их вчера. Улыбнувшись, он бережно собрал страницы в стопку. Тело адски болело после вчерашнего, но Гор постарался не кряхтеть и не постанывать. Положив свое сокровище на столик, он подошел к двери в спальню.

      Из комнаты не доносилось ни звука. В нерешительности потоптавшись у порога, он так и не решился заглянуть внутрь и отправил себя в кухню.

      Здесь стоял апельсинового цвета диванчик, круглый стол с зеркальными вставками, холодильник, раковина с полочкой для посуды, кофемашина и большой бар со стойкой. Солнце жизнерадостно пробивалось сквозь планки жалюзи, оставляя на столе сверкающие огненные пятна. Гор открыл окно, и в кухню ворвался гомон просыпающегося города. В воздухе все еще чувствовалась свежесть ночного дождя.

      Глубоко вдохнув всей грудью, он вдруг осознал, что все еще улыбается.

      Сияя, как лампочка, Гор налил в высокий стакан холодной воды и бросил в нее пару таблеток энергетика. Таблетки зашипели, затанцевали по поверхности, окрашивая воду в ядовито–зеленый цвет. Жадно отпив полстакана, он плюхнулся на мягкий диван и, с наслаждением щурясь на невыносимую яркость утра, набрал номер своего агента.

      – Привет, Роб, – сказал он, когда на дисплее тайм–менеджера вместо колокольчика появился улыбающийся смайлик. – Звоню испортить тебе настроение.

      В динамике раздались какие–то недовольные хлюпающие звуки.

      – Доброе утро… – пробасил полусонный мужской голос.

      – Во–первых, ты вчера так и не решил вопрос с домашним роботом. Если в девять ты не привезешь мне нового, я тебя самого заставлю мыть полы в студии и стирать полотенца.

      – Извини,