Обрывки. Вячеслав Михайлович Ренью

Петр Михалыч. Петр Михалыч! Семь точка девять уже было! – Это опять Бугра прорвало. Ну, неймется человеку! Натура такая!

      – Было? Тогда девять семь, – не смущаясь, поправился Петр Михайлович и опять затарахтел о своем: таинственном и недоступном.

      – Фу! – в очередной раз перевели дух студенты, – Вроде опять пронесло!

      И снова все тихо и мирно. Стук мела о доску, легкий шорох и осторожный ненавязчивый шепот, переходящий в отдельные вспышки похрапывания.

      – Андрей! – неожиданно с жаром прижал губы к уху товарища Бугор. Андрей испугался.

      – Что?!

      – Он так и сказал: «Придумаем?!»

      – Кто?

      – Да секретарь.

      – Так и сказал.

      – Тогда пойдем до куратора дойдем: попросим для меня рекомендацию.

      – Сейчас что ли?

      – Нет после занятий.

      – Ой! Юрик! Сходи сам.

      – А ещё друг называется! – Надул губы Бугор, отодвигаясь в сторону.

      – Ох! Схожу я с тобой. Схожу! Ты только не обижайся. Лады? – прошептал Андрей и подумал «Тьфу, черт! Приклеилось это дурацкое, глаголевское: «Лады»».

      Однако выполнить намеченное дело в тот вечер ребятам не удалось. На кафедре, секретарь им объяснила, что куратор их группы Семенов ушел и будет только завтра, да и то, возможно, лишь до обеда.

      – Придется прогулять первую пару. Что у нас там? О! Физкультура. Это хорошо. Встречаемся в восемь на кафедре, – не приемлющим возражений тоном произнес Бугор

      – Вот ещё! Я прогуливать физру не собираюсь, – заупрямился Андрей.

      – Друг называется! – Снова обиделся Юрик, – Я вот ради тебя готов и в соус и в уксус. А ты?! Эх ты!

      – Ну, извини! – сделав невинное лицо, вздохнул Андрей. Бугор смягчился.

      – Андрюша! Зачем тебе физкультура? Ты у нас, вон какой крепкий. Каратист. Андрюша! Ну, пожалуйста! Пойдем со мной. Я один боюсь. Честное кандидатское слово боюсь! Пожалуйста!

      – Лады!

      Виталий Анатольевич Семенов являл собой классический пример литературного образа ученого в самой гротесковой форме его проявления. Вечно всклоченные волосы, пронзающий время и пространство, отрешенный от будничной суеты взгляд, обкапанная жирным соусом в самых интересных местах рубашка, мятый пиджак, в складку брюки, постоянно нарушающие закон сохранения материи и энергии очки.

      В мозгу Виталия Анатольевича непрестанно кипели бурные электрохимические процессы, подвигавшие сего почтенного индивида на решение бесконечных теоретических задач, вплоть до сложных математических вычислений, часто заканчивающихся мысленным построением объемных графиков, схем и диаграмм.

      При этом было не так уж важно, к какой области бытия относилась задача, важно было получить посыл, сформулировать её исходные данные, ну а далее мощным фронтом, во всю разворачивался процесс алгоритмизации.

      Виталию Анатольевичу остановиться б хоть на секунду, отдохнуть, ни о чем не думать, не решать задач. Да полно те! Это все равно, что не дышать. Сама мысль