Обрывки. Вячеслав Михайлович Ренью

покрыл…

      – Знаем! Знаем!

      – А мы ему сейчас морду набьем!

      – Ой, разошлись! Завтра! Завтра морды будете бить!

      – Кто ж по трезвому морды бьёт?! Не по-людски это. Не по-русски

      – Сегодня грех! Праздник!

      – Ах, вона как?! Ну, хорошо! Тогда завтра.

      – Ой! Как же хорошо то!

      Жалко только что все хорошее рано или поздно кончается.

      – Как? Да только ж сели? Ой! А, правда! На улице вечереет.

      Объятия, сопливые поцелуи, слезные признания в любви. И тут в голове у Николая точно прострелило.

      – Машина – на месте. Катя! Катя! А где Саша? Где дочка наша?

      И, правда. А где Саша?

      – Да тут была. Во дворе!

      – Давно ты её видела?

      – А… и не помню.

      – Дура! Сука! За ребенком смотреть надо!

      – А сам то! Сам! Козёл! Зенки залил свои бычьи….

      – Дура! Дети! Мишка ты не видел Сашу?

      – Не…

      – Дай свой велосипед. Давай скорее болван! – Николай разбушевался.

      – Так он же детский.

      – Давай сюда!

      Народ заволновался. Николай вскочил на Мишкин «школьник» и точно волк из мультфильма «Ну погоди!» расставив в стороны длинные коленки, комично вращая педальки, рванулся сначала в одну сторону, вдоль по улице, потом в другую. Сестры во главе с женихом побежали к деревенскому озеру. Жених все порывался «заскочить» домой за ластами, чем довел Катю до истерики.

      – Да куда она из деревни денется? Здесь – ни то, что у Вас в городе! Здесь все свои. Люди хорошие. Ребенка не обидят. Если только заезжий кто?! – успокаивала испуганную невестку свекровь.

      – Я ей задам, – в гневе металась Катя. – Только путь домой вернется! Я её так отлуплю!

      Вернулся Николай, таща на плече сломанный велик. Безрезультатно. Вернулись сестры. Нет успеха. Не сдавалась только ребятня во главе с обиженным Мишкой. Темнело. Родственники собрались у крыльца, чтобы обсудить диспозицию. Николай был зол и напуган. Катя вся в слезах. Да тут ещё Митрич подлил масла в огонь:

      – А собаки то, тоже нет! Может она девочку…того! Съела!? У вас собачка сурьёзная. Могла ведь ребенка того…этого… сожрать.

      Обезумевший Николай кинулся к будке. Разыскивать останки. Впопыхах перевернул её прямо на себя и принялся трясти. Оттуда на него ворохом посыпался всякий мусор: солома, палочки, косточки. Человеческих останков не было.

      – Едрить твою мать! С потрохами сожрал! – Закудахтал Митрич

      – Ой!

      – Да вон же она!

      – Где!? Где?!

      – Где!?

      Калитка скрипнула и в образовавшуюся щель просунулась лохматая морда. Пес осмотрел присутствующих лукавым взглядом и радостно поприветствовал звонким:

      – Гав

      Родственники замерли. Рексик постояв мгновение в нерешительности, двинулся навстречу честной компании, звеня, точно узник на галерах, «якорной» цепью. Словно буксир он втащил вслед за собой довольную, улыбающуюся Сашку. Сашка была жива и здорова, и даже ни отъедена, ни с одного бока. Правда, платье её выглядело совсем не так презентабельно как